Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– Вы забываете, кто хозяйка редакционного архива. Не смущайтесь, господин сыщик, не вы один. Наши начальники в грош не ставят мои старания, считают, глупостями занимаюсь. Но репортеры готовы на руках носить и беспрестанно прибегают что-либо уточнить. Тут объявления о вступлении в брак, а также некрологи за последние десять лет. Я аккуратно вырезала статьи из всех доступных газет и журналов – не только столичных и московских, но также губернских листков, – а потом раскладывала по месяцам и нумеровала. – Разве такое печатают? – Ежедневно! Более того, эти разделы самые читаемые. Люди так устроены – вечно завидуют чужому счастью и злорадствуют по поводу чужого горя. Столетия пройдут, а тенденция вряд ли изменится. Начнем! Про три минуты я, признаться, пошутила. Но к утру мы будем знать, а повезет – так и раньше. Возьмете на себя некрологи? А то я боюсь мертвецов… Полчаса спустя она издала громкий крик, можно подумать, и впрямь встретила привидение. Сверилась со списком и поставила галочку перед одной из фамилий. – 10 апреля 1873 года в храме Успения Пресвятой Девы Марии… Князь… К дьяволу его имя и отчество! Венчался с фрейлиной Ее Императорского Величества Анной Скавронской. В Петербурге свадьбу сыграли… – Вычеркиваем! Теперь газетные вырезки просматривали с еще большим воодушевлением. К тесному неудобству чуть попривыкли – Луша уже не отпихивала сыщика, а тот перебирал бумаги левой рукой, чтобы не задевать союзницу по расследованию. Вскоре нашлась еще одна заметка: дочь тамбовского губернатора Гартинга сочеталась браком с полковником интендантских войск. Следующая фрейлина встретилась в скорбной папке – в феврале 1874 года Анна Устинова уехала путешествовать по Австрии и умерла во время эпидемии черной оспы. – У меня больше ничего нет, – Меркульева отложила папку и прикрыла зевоту пожелтевшей вырезкой. Мармеладов, и сам клевавший носом, взглянул на стенные часы и присвистнул. – Десять минут пятого! Засиделись. – Может, желаете еще чаю? – Нет, покорнейше благодарю, – он передернулся, вспоминая желтоватую бурду, но тут же смягчил, чтобы не обидеть, – Все одно слуги поблизости нет, чтобы самовар раскочегарить. Лукерья откинула со лба прилипшие завитки и привычным жестом уперла руки в бока. – Думаете, современная женщина не сумеет без прислуги чай приготовить? Я вам докажу, что честный труд ставит нас выше этих паразиток в парче и муслине! Она полыхала дальше, словно и не устала от изнурительного чтения сотен газетных статеек разной степени изношенности. Но сыщик не прислушивался к словам – вновь открыл адрес-календарь на 1875 год и листал страницы с таким пылом, что чуть не вырвал из переплета. – Вы правы. Выше. Выше! – бормотал он. – Есть третья причина, по которой одна из наших Аннушек покинула список. Она получила повышение! Подтолкнув книгу к журналистке, Мармеладов отметил нужную строчку ногтем. – Взгляните, Луша! Анна Лопухина стала камер-фрейлиной. Поднялась до уровня придворной статс-дамы, оставаясь при этом в девичестве. Знатный дядя, а может и тетя… Одним словом, поспособствовали. Оттого девица переехала в другой список, на страницу раньше. – А мы-то обыскались этой кикиморы, – зевнула феминистка, уже не таясь. – Вычеркивайте. Много осталось? – Трое! Это куда проще проверить. Но придется прибегнуть к помощи следователя. Пусть поищет про них в архивах полиции и жандармерии. |