Онлайн книга «Гремучий студень»
|
— Погляжу, что в буфете что завалялось. — И на том спасибо! Мармеладов разлил чай и протянул одну чашку журналистке. — Я давно не встречал вас в редакции «Ведомостей». Вы уезжали в Петербург, не правда ли? — А это вы как вывели? — с любопытством спросила девушка. — По нескольким приметам. У вас на левой щеке копоть, это означает, что вы приехали с вокзала, — сыщик достал платок из кармана сюртука и протянул ей. — Вы не стерли след прежде, поскольку не знали, что запачкались. Но если бы заехали домой, то непременно посмотрелись бы в зеркало. Так устроены все женщины, даже те, кто переполнен прогрессивными идеями. — Допустим, — фыркнула журналистка. — Стало быть, домой не заезжали. Отправили саквояж, а сами поспешили ко мне, чтобы сообщить нечто животрепещущее. Из этого я делаю логичный вывод, что вы прибыли полчаса назад. А в это время приезжает лишь один поезд — петербургский, на Николаевский вокзал. — Рада, что вы не утратили хватки. — И потом, — продолжал Мармеладов, не меняя тона, — вчера я спросил у г-на Ганина, где вы запропастились? Верите ли, он схватился за сердце! «Г-жа Меркульева? По счастью, эта заноза уже две недели шатается по столице. Можно отдохнуть от полынных капель, что я пью для успокоения нервов, идеже она бродит где-то поблизости!» — Заноза?! Так и сказал? — она гневно раздула ноздри. — Мухомор! Уж я начищу его плешь до блеска при самом ближайшем случае. — Помилосердствуйте! Он же помощник редактора. Не губите авторитет г-на Ганина в глазах подчиненных. — Он воспаленный прыщ! — распалялась Лукерья. — А его дутый авторитет я засуну глубоко в… — Так что же привело вас ко мне в столь поздний час? — перебил сыщик. Журналистка замерла, готовая обрушить на него свое возмущение, но сдержалась. — Вы правы. Как всегда правы… Незачем тратить слова на этого расфуфыренного выскочку. Расскажу по порядку то, о чем никому прежде не сообщала. Но от вас не утаю ни единого факта. Вы не из тех, кто крадет чужие заметки, выдавая за свои… Вы не разочаруете меня? — Все силы приложу, дабы не допустить этого. — Насмешничаете? А я ведь говорю серьезно… Ф-ф-фух! Мне надо собраться с мыслями… Я уже целый месяц веду расследование. Помните взрыв на Волхонке? Написать о нем запретили ненавистные цензоры, но никто не осмелился запретить мне собирать сведения о бомбистах. Как вы знаете, хороший газетчик не сидит на… табуретке в редакции, а отправляется туда, где кипит жизнь. — И смерть, — спокойно добавил Мармеладов. Лукерья вздрогнула. — Да, и смерть тоже. Я прошла по всем тайным сборищам и подпольным кружкам Москвы, но не встретила никого, кто близок с бомбистами. Это и понятно, городок у нас тихий, ленивый и чересчур разнеженный. А в Петербурге постоянно плетутся интриги! Уже нельзя пройти по Невскому, чтобы тебе не вручили листовку с лозунгом, — она понизила голос и произнесла одними губами, — «Долой царя!» Ужасный город, ненавижу там бывать. Но в столице у меня остались полезные связи. Вы помните, надеюсь, что я горячо выступала, выступаю и буду выступать за равноправие женщин с мужчинами?! — Разумеется, помню, — подтвердил сыщик, но Лукерья продолжала, не слушая его ответа. — Оттого все бунтари принимают меня как свою. Всего через пять знакомств меня свели с дочкой бывшего петербургского губернатора. Милая девочка: золотые локоны, алые губки, огромные голубые глаза — на первый взгляд, обычная кукла, из тех, что молодые офицеры любят кружить в вальсе на провинциальных балах. Но внешность обманчива. Эта дева характером покрепче Жанны д’Арк! Она участвует в собраниях бомбистов и знает всех наперечет, дружна с Натансоном, Чайковским, Кропоткиным. |