Онлайн книга «Люди гибнут за металл»
|
Звуковой мастер вздохнул и начал крутить ручку граммофона. – Собрал я чемоданы, выгреб осколки из камина. Смотрю, а одна пластинка целехонькая. Повезло, что огня не зажигали, тот день, по счастью, теплый выдался. Не то, что нынешние хляби… Забрал ее с собой, все-таки хоть какая-то память. – Деньги вам Шаляпин, разумеется, не вернул. – Ни копейки… Я ему вчера отправил записку с этим вопросом. Он в ответ черкнул: «Я спел великолепно и гонорар заслужил. Не моя беда, что вы так отвратительно сделали свою работу!» И не подписался, szelma. Знает, что его автограф дорого стоит! – Никогда не понимал, зачем люди покупают автографы знаменитостей, – пожал плечами сыщик. – Положим, для подделки векселей – это еще хоть как-то объяснимо. Но для коллекции… Глупость несусветная. А что же, запись и впрямь ужасна? – Наоборот! На редкость удачная. Каждый вздох, каждая интонация… На самом деле Шаляпин переживает, что когда его пластинки разойдутся в тысячах копий, никто не купит билет в театр, чтобы послушать оригинал. Многие артисты боятся этого, но они ни в жизнь не признаются… Потому и виноватят мастера… А у меня звук идеальный! Вот, сами убедитесь. Дульцкий опустил иглу на краешек пластинки. Из трубы послышались хрипы и негромкое шипение, а потом грянул голос: – На земле весь род людской! Чтит один кумир священный… Поразительно! Шаляпин пел как будто в коридоре, из-за приоткрытой двери, или здесь же в каморке, спрятавшись за плотной ширмой. Так близко, что даже слегка оглушал. – Признайте, совсем другое ощущение?! – воскликнул мастер. – Гораздо внушительнее, чем со сцены, да? Мармеладов кивнул, скомкал носовой платок и засунул в раструб, чтобы уменьшить громкость звука. – Я принес пластинку в мастерскую, положил на стол и до сегодняшнего дня не трогал, – Дульцкий старался перекричать Мефистофеля. – А утром проснулся с мыслью: какого дьявола?! Деньги уплачены и пусть господину артисту это не нравится, но запись мы отправим на фабрику. Только бы она целиком сохранилась! Прослушал раз, другой… И сразу поспешил к вам. – Что же вы там услышали? – в глазах сыщика промелькнул интерес. – Нет, вы сами должны определить. Вот сейчас… Сейчас! Он выдернул платок и знаменитый волжский бас обрушился на Мармеладова: – Люди гибнут за металл! Люди гибнут за металл! Голос вознесся в мрачном крещендо, потом возникла секундная пауза – Шаляпин набирал в грудь побольше воздуха, а пальцы аккомпаниатора воспарили, чтобы вонзиться в черно-белые клавиши с новой силой… И тут из граммофонной трубы отчетливо прогремел выстрел. – Сатана там правит бал, там пра… Дульцкий поднял иголку, обрывая певца на полуслове. – Вот этот хлопок меня и смутил… Как вы думаете, стрелял кто-то в доме Мамонтова? – Нет, если бы громыхнуло в доме, вы бы сразу услышали. Прямо в тот же миг. Да и не только вы. Все бы услышали. А что началось бы после этого? – Не могу знать. Мне прежде как-то не доводилось… – Так я вам сейчас покажу. Сыщик достал из ящика стола револьвер и выстрелил в потолок. В коридоре тут же захлопали двери, заголосили бабы и затопали тяжелые сапоги. На пороге появился хмурый дворник. – Родьён Романыч, эт у вас шум? – он подозрительно огляделся. – Стреляли, штоль? – Все в порядке, Капитон! Передай хозяйке и остальным, что всем померещилось, – Мармеладов нашарил в кармане серебряный рубль и щелчком перебросил через полкомнаты. – Песни мы тут слушаем. Вот, должно быть, музыкой навеяло. |