Книга Охота на землянку, страница 69 – Лира Элиан

Здесь ужасно сыро. Воздух густой, плотный, он будто обволакивает и давит, как мокрое покрывало. Пахнет чем-то химическим, резким — лекарствами, может, антисептиками, но запах эти не внушают доверия, они как предвестие чего-то злого.

Я не открываю глаза сразу — неприятный, почти ядовитый свет больно режет веки изнутри, как будто кто-то колет их иголками. Всё вокруг плывёт, будто я нахожусь под водой — тусклой, мутной, вязкой.

Я делаю вторую попытку открыть глаза — и тут же резкая боль пронзает плечи. Чьи-то руки, как тиски, сжимают меня, пальцы впиваются так, что, кажется, останутся синяки или даже вмятины на коже. Я не могу пошевелиться.

— Лежи! — голос незнакомый, грубый, режущий, как сталь по стеклу.

— Кто вы?.. — мой голос... он какой-то чужой, еле слышный, будто выдутый сквозь пыль. Куда он делся? Почему я не могу говорить громко?

Где Ренар?.. Где он?

— Тебя это не касается, грязная землянка, — в голосе сквозит презрение, как будто я — ничто. — Скоро тебя прилюдно казнят. Твою голову покажут твоим друзьям. Чтобы знали, что бывает с теми, кто думает о себе слишком много.

Его слова вонзаются, как ножи. Моя грудь сжимается, живот скручивает судорогой, а паника, как ртуть, скользит вверх — к горлу, где застревает комом, а потом взрывается в голове.

— Прошу вас… — мой голос — это не голос, это жалкий писк. — Отпустите меня…

— Ты и правда думала, что интересна президенту? — он хохочет, мерзко, смачно. — Ты — просто шлюха. Использованная и выброшенная. Неликвид.

Каждое слово — будто пощечина, будто он хочет растоптать меня, растереть в пыль.

Но… Ренар…

Он был другим. Нежный. Бережный. Он говорил мне слова, которые согревали даже в самые холодные ночи. Он дал надежду, что в этой бездушной Галактике ещё может быть тепло… любовь… свет.

Неужели всё это было ложью? Просто игра? Я ошиблась?..

Я резко распахиваю глаза — мне нужно увидеть, понять, что происходит. Свет слепит, боль в висках — как удары молота. Мир качается, мутнеет, и вместе с этим приходит резкая, предательская тошнота, вздымающаяся из глубины живота.

— Мне… плохо, — шепчу, поворачивая голову.

Передо мной стражи. Стоят, словно статуи, руки сложены перед собой, лица холодные, пустые.

— С кем я говорила?.. — шепчу.

— Со мной, — раздаётся с другой стороны.

Я поворачиваюсь — и вижу мужчину. Высокий. Тень от него будто поглощает свет.

— Помогите… мне плохо… — я тяну руку к нему, надеясь на милость, на сочувствие, но она тут же бессильно падает вниз. Как тряпичная кукла.

— Всё по плану. Я ввёл тебе вещество, — его голос спокоен, почти ласковый, и от этого ещё страшнее. — Оно замедляет все жизненные процессы. Сначала ноги… — он делает шаг ближе. — Попробуй пошевелить пальцами ног.

Я пытаюсь. Но… ничего. Они будто исчезли. Нет ног. Нет ощущения тела. Только ужас.

Слёзы наворачиваются мгновенно.

— Потом откажет всё ниже пояса… Потом руки. И, наконец, голова. Ты будешь видеть, как тебя казнят… но не поймёшь, что происходит.

— Кто вы?.. — голос срывается, дрожит, полон отчаяния.

— Палач, — отвечает он, как будто это титул. Почётный.

В его глазах — ни капли сожаления. Только холод. И — ненависть. Съедающая. Жгущая.

Он не просто выполняет приказ. Он получает удовольствие.

— Ренар вас убьёт, если узнает…

Слова почти не слышны. Шёпот. Последние силы покидают меня.