Книга Кот по имени Семён Семёнович Горбунков, страница 73 – Ольга Назарова

— Великолепно! Позвольте пожать вашу руку! — Брылёв сиял. — Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться!

— А, если не секрет, как это поможет вашей дочери вернуться в реальность? — осторожно поинтересовался Миронов, мимолётно переглянувшись с Хунт… то есть с Хантеровым.

— Так вот я вам сейчас объясню! — охотно начал Виктор Иванович.

К концу объяснения Миронов был готов аплодировать плану, сознавая, что для Андрея это самое то!

— Так даже я не придумал бы его наказать… — мысль с оттенком лёгкого сожаления промелькнула и пропала, — Вообще-то он может и не соглашаться, так что не надо жалеть! — одёрнул он себя. — Но точно согласится и уй, как вляпается! Впрочем, это будет обоюдно! Миланочке я тоже не позавидую.

Оба отца, а по совместительству соратники по несчастью, так воодушевились обществом друг друга, что решили отметить знакомство и продолжить его в ресторане.

Уже уходя, Брылёв услышал голос Хантерова:

— Вы книгу забыли!

— Если можно, избавьтесь от неё за меня! — попросил Брылёв, оценив опасные огоньки в глазах собеседника.

— Аутодафе! — Хантеров, оставшись с книгой наедине, сообщил бумажному мусору приговор, — Не стоит тобой засорять пространство. — А интересное мышление у этого Брылёва, — подумал он, удаляясь с книгой в руках. — Не исключено, что они с шефом продолжат сотрудничество!

Знали бы заинтересованные лица, насколько необычным и ярким окажется первый, второй дальнейшие этапы этого сотрудничества.

Примечание автора: Уважаемые читатели! История о необычном браке Андрея Миронова и Миланы Брылёвой описана в книге «Снежный дом со свечой на окне».

Кот Горбунков осторожно переступал лапами по снегу, пробираясь вглубь участка. Темнота обнимала сад, присыпанный тонким снежком, поскрипывала о ветви уснувших деревьев.

— Так, там я был, здесь был, теперь ещё вон там всё обойти и всё, можно домой!

Он машинально оглянулся на дом, в котором мягким тёплым светом сияли окна, а больше всех — крайнее слева окошко — там была его Ира. Если бы она была в какой-то другой комнате, то для кота именно там и было бы светлее всего, как-то так он её воспринимал. Там, где она, было светлее и теплее, и радостнее. Странно было даже вспоминать о том, как совсем недавно она была просто мимопроходящей в его институте.

Семён Семёнович любил думать… вот и сейчас он перебрался от дорожки со своими следами на изогнутый ствол старой яблони и призадумался о том, что сейчас его коробка уже наверняка оказалась бы занесена снегом, а куда бы ему миски ставили?

— А моя Ира? Так и обижал бы её тот Сергфффей? Парррразит! — кот поднял голову и уставился на звёзды.

Он ещё у себя в институте обратил внимание, что к зиме они становятся больше и холоднее, просто невыносимо холоднее! Словно именно из них и проливается на землю то самое ледяное безразличие и мелкий жёсткий и жестокий снег.

Горбунков уже пожалел о том, что начал вспоминать об этом — не самое разумное занятие в темноте декабря, но холод не успел всерьёз пробраться поближе к нему, потому что в домике, который недавно пристроили к людскому дому, громко и возмущенно заорали куры, что-то загомонил петух Арсений, и запротестовала коза, но все эти голоса перекрыл дуэт невыносимо-скрипуче-пронзительных цесарочьих воплей.