Книга Кот по имени Семён Семёнович Горбунков, страница 76 – Ольга Назарова

Он вздыхал в переноске, пока они ехали в городскую квартиру Ирины, а потом почти совсем было решил её не прощать! Вот принципиально!

Правда, пока они ехали, его Иррра с ним разговаривала. Извинялась, рассказывала о том, почему так получилось, поделилась тем, что хотела его оставить с мамой в её доме, но поняла, что без него ей будет очень трудно… так что стоило ей внести переноску в квартиру и открыть дверцу, Горбунков не стал строить котью морду, а покладисто вышел и отправился утешать свою подопечную.

— Ну, вот, и чего ты так рррастрррроилась? — мурлыкал он. — И ничего такого стррррашного! Мы же вместе и спрррравимся!

Когда у вашей физиономии появляется исключительно доброжелательная котовая физиономия, и смотрят на вас так… влюбленно, сразу становится понятно — выхода нет, вас окружили заботой, простили за все ваши прегрешения супротив котика, и вообще вашему плохому настроению, усталости и тоске больше деваться некуда — придётся им бесследно испаряться.

Ирина никогда не любила свою квартиру — воспринимала исключительно как место для «переночевать, собраться и пойти на работу». Когда квартиранты, которым она сдавала квартиру на время отъезда в Новосибирск, уехали, выяснилось, что Ире повезло — люди оказались аккуратные и порядочные. Ничего не было испорчено, всё осталось на своих местах, единственное — перекрасили стены.

— Ирина простите, пожалуйста, у нас ребёнок добрался до красок и расписал всё так… Короче, мы всё исправим, вы не волнуйтесь! Хотели только уточнить, можно мы немного другой цвет сделаем? — уточнили они.

Ирина тогда была уверена, что останется в Новосибирске, так что ей было всё равно, какого цвета будут стены, а вот когда она приехала, то поняла — тёплый персиковый цвет подходит её квартире гораздо лучше нейтрального серого.

— Вот спасибо им! — Ира устроилась в кресле около окна, поджала ноги, укутавшись в плед, и смотрела как с неба, с тёмного-тёмного неба летят бесконечные белые снежные полотна, завиваясь у стены дома и бессильно опадая вниз. — Там холод, а у меня стало так уютно…

Она покосилась на возникшую рядом Сёмину физиономию и поправилась:

— У нас стало уютно! Да, Сёмочка? Как тебе тут?

— Мне везде хоррррошо, где есть ты! — по-кошачьи, но очень понятно мурлыкнул Горбунков, лапой приподнимая край пледа и просачиваясь на руки Ирине.

— И мне стало хорошо! — негромко призналась она. — Просто хорошо жить. Вот бежала-бежала, кому-то что-то доказывала, страдала… А, оказывается, можно всего этого и не делать, а просто найти место, где тебе не нужно доказывать, и понять, что тебя и так могут любить — без глобальных свершений!

Оказалось, что и работать можно спокойно — без того, чтобы рваться к открытиям в науке, без горячки. Да, рутина, да много, но всё равно интересно, а ещё и радостно от того, что это работа нужная и ты её умеешь делать и делаешь в охотку.

Смущали только постоянные визиты братьев Мироновых. Сначала Ирина опасалась, что они ей не доверяют, поэтому и наведываются так часто — контролируют. Потом поняла, что они абсолютно ничего не понимают в этой работе и смотрят на её руки, словно она средневековый алхимик и вот-вот получит философский камень.

Потом пришло подозрение, что это нечто личное, правда, Ирина быстро его отбросила.