Книга Кот по имени Семён Семёнович Горбунков, страница 99 – Ольга Назарова

София Игоревна, заметив в окно, что отец куда-то идёт, встревожилась, потом чуть не выпала из окна, силясь рассмотреть, куда это он, а потом, промаявшись ровно пять минут, решительно потянула к себе смартфон.

— Марина? Папа у вас? Празднуете? Правда? Ээээ… — она не очень знала, что ещё сказать, но внезапно так захотелось праздника! Вульгарного, с её точки зрения, новогоднего праздника, как тогда, когда была жива мама! Только вот она же несколько дней всем и каждому, кто не успевал от неё смыться, рассказывала, что это всё смешно, глупо и точно-точно не для неё. — Аааа, ну, ладно. Тогда… с наступающим!

Она не знала, насколько жалко прозвучал её голос.

— Иди к нам! — услышала София в ответ и обрадовалась! Нет, правда, обрадовалась!

Разумеется, показать это она никак не могла, поэтому сдержанно, с интонацией старшей фрейлины английской королевы поблагодарила невестку и торопливо кинулась собираться. Подумать только! Собираться праздновать новый год!

Уходя, она тихонько заглянула к брату и обнаружила, что тот уже, как и собирался, традиционно улёгся спать, хотя бы таким образом выражая своё тотальное несогласие с окружающим миром.

— Дундук! — беззвучно припечатала его София, припомнив милое детское прозвище братца, которым раньше доводила его до белого каления. — Как был дундуком, так и остался!

Она торопливо шла к дому, который по привычке называла гостевым, радуясь, что подарками-то всё-таки озаботилась, и есть чем порадовать не только отца, но и Марину, и Иру, а потом неожиданно посмотрела вверх.

Мы всю свою жизнь проводим на земле и под небом, но часто ли просто поднимаем голову и смотрим вверх? Вверх, от нашей суеты и проблем, от мелочей, которыми забиваем всё своё время, от пустяковых слов и мелочных дел? София уже и не помнила, когда последний раз видела звёзды, а сейчас вдруг замерла — над ней от края до края небес раскинулась сверкающая, куда там всем бриллиантам мира, бесценная и вечная звёздная россыпь.

И нет бы ей остановиться и посмотреть спокойно, раз уж захотелось, нет, разумеется, ногам покоя от чего-то всё не было, и не было, поэтому они так и ступали по дорожке в заданном направлении, пока София очень ожидаемо не поскользнулась и не уехала прямиком в глубокий и рыхлый сугроб.

— Иииийййхфр… — сказала уважаемая профессор Вяземская, отплёвываясь от снега. — Надо же, как дерябнулась! Как в детстве!

Это словечко она подхватила от своих деревенских знакомых именно тогда — в детстве, а потом крепко-накрепко забыла его на столько лет.

— Надо же… вспомнила. Я же тоже тридцать первого в снег рухнула. В восемь лет! И дундук надо мной смеялся! А я ему сделала подножку и за шиворот снег запихала! Хорошо было! — София вылезла из сугроба, отряхнулась и деловито решила. — Надо будет повторить как-нибудь!

И тут ей пришло в голову, что она любит Новый Год! По-настоящему любит и даже осознает, почему именно!

— Можно взять и вспомнить! Вернуться хотя бы на чуть-чуть… на капельку! Побыть Сонькой, которая могла побить дундука, уронив его в снег, а потом умчаться хвастаться маме и отцу, и бабуленьке! А ещё вспомнить оливье, мандарины, конфеты на ёлке, с ниточками в хвостиках фантиков, чтобы держались, и запах всего этого…

София добралась до дома невестки, оглянулась на Млечный путь, решительно кивнула ему головой, постучала, и… словно шагнула в детство — в те же запахи и звуки.