Книга Миллиарды Арсена Люпена, страница 154 – Морис Леблан

– Да, – подтвердила Роланда, – он приезжал ко мне. Сначала я отказалась беседовать с ним, зная о его ссоре с отцом. Но он настаивал, говоря, что у него есть на то серьезные причины. Я приняла его в этой самой комнате. Признавшись, какое сильное чувство, исключительно дружеское и уважительное, питал он к моей матери, он открыл истинную причину своего визита.

«Роланда, – сказал он мне, – в те дни, когда я болел, кто-то взломал мой зеркальный шкаф в спальне. На завещании, по которому я оставляю вам часть своего состояния, была сломана печать, а из кожаного футляра с великолепными семейными украшениями похитили кольцо, составлявшее пару с другим. Через несколько дней я получил из Везине, где у меня остались друзья, которые всегда держат меня в курсе здешних новостей, письмо с сообщением о вашей свадьбе и сведениями очень дурного свойства о вашем женихе, Жероме Эльмасе. И тогда, Роланда, я подумал, что обязан вас предупредить…»

Надо ли мне пересказывать тот наш разговор целиком, Жером? Я умоляла его порвать завещание, ведь у меня не было никаких прав становиться его наследницей… но все же согласилась принять от него драгоценности. Мы договорились, что Фелисьен приедет к нему в Кан. Предвидя, что он опять может серьезно захворать, Жорж Дюгриваль передал мне ключи, чтобы Фелисьен мог в случае необходимости войти в дом незамеченным и открыть сейф, где находится кожаный футляр. Все прошло по плану, и Фелисьен открыл сейф. В футляре, среди других драгоценностей, было кольцо, в точности такое же, какое украли у Дюгриваля, и теперь я могу сравнить их. Если кольцо, якобы принадлежавшее твоей матери, которое ты обещал подарить мне в день нашей свадьбы, ничем не отличается от того, что лежит вот здесь, в этой шкатулке, значит это ты украл его, чтобы сделать мне свадебный подарок, и тогда ты – убийца Элизабет и Симона Лорьена. Однако, чтобы получить это доказательство, мне необходимо было выйти за тебя замуж. Фелисьен воспротивился этому и даже применил силу. Потрясенный мыслью, что я буду носить твое имя, пусть даже всего один день, он похитил меня. Но то, что должно было произойти, произошло, и он не смог этому помешать. Сегодня утром ты подарил мне кольцо. Понимаешь ли ты теперь, почему мне, несмотря на всю мою уверенность и ненависть, стало плохо, когда я увидела его – в такой же оправе и с таким же бриллиантом? Ведь я увидела неопровержимое доказательство твоего преступления! Понимаешь ли ты это, ничтожество, понимаешь ли?!

Голос Роланды становился все ожесточеннее. Она дрожала от отвращения и ненависти. Угрозы и оскорбления рвались у нее, казалось, прямо из души. Но какой смысл был в этих угрозах и оскорблениях? Она вдруг поняла, что Жером ее не слушает.

Молодой человек смотрел в пол невидящим взглядом; было ясно, что он не способен защищаться, полностью разоблаченный, припертый к стене обличениями Роланды.

Подняв голову, он пробормотал:

– А что потом?

– Потом?

– Да, каковы твои намерения? Ладно, ты меня обвинила, но что произойдет потом? Ты заявишь на меня в полицию?

– Да, письмо уже написано.

– И отправлено?

– Нет.

– А когда ты его отправишь?

– Днем.

– Днем? Ну да, – сказал он с горечью, – чтобы дать мне время сбежать за границу.

Помолчав, он проговорил:

– К чему тебе выдавать меня полиции? Разве ты недостаточно мне отомстила, выбросив из своей жизни? И стоило ли обольщать меня, чтобы затем довести до полного отчаяния?