Книга Миллиарды Арсена Люпена, страница 20 – Морис Леблан

Отчаяние ее было столь сильно, что она упала на колени и, молитвенно сложив руки, повернулась к комиссару.

– Нет! Нет! – умоляла она. – Вы не можете… клянусь вам, он не сделал ничего дурного! В чем вы его обвиняете? В убийстве папаши Леско? Но ведь он был со мной… Клянусь своим вечным спасением… Он поцеловал меня… а потом… потом… я заснула в его объятиях… Да, в его объятиях…

Баронесса пробормотала еще несколько слов, затем голос ей отказал и речь стало невозможно разобрать. Кончилось тем, что она потеряла сознание.

Все ее чувства – горечь обманутой женщины, испуг, мольбы, обморок – казались совершенно естественными и глубоко искренними. Она никак не могла лгать.

Максим д’Отрей плакал и даже не пытался помочь жене. Придя через несколько минут в себя, она тоже разразилась слезами.

Молеон взял Виктора под руку и повел к выходу. В прихожей они столкнулись со старой служанкой Анной, которая подслушивала под дверью.

– Передайте своим хозяевам, – бросил ей комиссар, – чтобы они не покидали квартиру до вечера… Нет, до завтрашнего дня… Впрочем, полицейский внизу и не даст им этого сделать.

В автомобиле он раздраженным тоном произнес:

– Врет она или нет? Хотелось бы знать! Я видал и не таких актрис! А что вы об этом думаете?

Виктор не отвечал. Он вел машину быстро, так быстро, что Молеон даже хотел попросить его ехать потише, но не решился, опасаясь, что из-за духа противоречия Виктор станет гнать еще быстрее. Оба злились друг на друга. Эти двое, соединенные в одном деле волею начальства уголовной полиции, не ладили между собой.

Они уже проехали сквозь толпу, собравшуюся на углу улицы Вожирар, и вошли в дом, а Молеон все еще продолжал злиться. Виктор, напротив, был спокоен и невозмутим.

Ему сообщили целый ряд сведений и фактов, которые он посчитал нужным запомнить.

В час дня полицейские, которым поручили произвести обыск, тщетно звонили в квартиру на четвертом этаже, откуда, как им сообщили дежурившие внизу велосипедисты, мадемуазель Элиза Масон никуда не выходила. Наконец пришлось вызвать слесаря с соседней улицы. Замок взломали, дверь открыли – и сразу увидели Элизу Масон, лежавшую на кушетке. Мертвенно-бледную, со скрюченными окоченевшими руками.

Никакой крови. Никакого оружия. Мебель и вещи – на своих местах. Лицо погибшей опухло и покрылось черными пятнами.

– Очень характерные пятна, – заявил судебный медик. – Мы имеем дело с удушением при помощи веревки, салфетки… либо даже косынки…

Услышав его слова, Виктор сообразил, что нигде не видно оранжевой с зеленым косынки, что носила на шее жертва. Он задал вопрос. Косынку никто не видел.

Ящики комода задвинуты, зеркальный шкаф закрыт. Саквояж и чемодан Виктор нашел в таком же состоянии, в каком оставил их утром. Значит, убийца искал в квартире не облигации. Выходит, он знал, что их здесь нет?

Когда стали расспрашивать консьержку, та объяснила, что неудобное расположение ее комнатки не всегда позволяет ей видеть тех, кто выходит и заходит, а квартир в доме много, люди шастают туда-сюда целыми днями. Короче, она не заметила ничего необычного и не может сказать ничего определенного.

Однако Молеон отозвал Виктора в сторонку и сообщил, что жилец с шестого этажа незадолго до полудня между четвертым и третьим этажом встретил женщину, быстро спускавшуюся по лестнице. Одетая более чем скромно, она низко склонила голову, желая скрыть лицо, поэтому он ее толком не разглядел. Но ему показалось, будто на четвертом этаже хлопнула дверь.