Онлайн книга «Миллиарды Арсена Люпена»
|
В ответ инспектор Виктор лишь пожал плечами. Подобные словоизлияния всегда его раздражали. Из-за его упорного молчания дальнейшая дискуссия стала бессмысленной. В воскресенье Виктор пригласил к себе бывшего сотрудника уголовной полиции, одного из тех, кто не находил в себе сил порвать со службой даже после выхода на пенсию и продолжал оказывать своим прежним коллегам важные услуги. Старый Лармон, беззаветно преданный Виктору и искренне им восхищавшийся, всегда беспрекословно исполнял любое деликатное поручение, доверенное ему инспектором. – Разузнай в подробностях, – велел ему Виктор, – что за образ жизни вела Элиза Масон, и постарайся выяснить, не было ли у нее более близких друзей, чем барон д’Отрей. В понедельник инспектор отправился в Гарш, где сотрудники прокуратуры, которые утром вели расследование в квартире Элизы Масон, во второй половине дня, согласно его указаниям, восстанавливали картину преступления в доме папаши Леско. Приглашенный туда барон д’Отрей держался превосходно, умело защищался и произвел хорошее впечатление. Однако же было установлено, что на следующий день после совершения преступления его действительно видели возле Северного вокзала. Два собранных чемодана, найденные в его квартире, вместе с серой каскеткой подтверждали самые серьезные подозрения. Решив расспросить мужа и жену одновременно, сыщики пригласили также и баронессу. Когда она вошла в маленькую гостиную дома папаши Леско, все буквально остолбенели от изумления. У нее был подбит глаз, до крови расцарапана щека, челюсть перекосилась, а сама она горбилась и еле передвигала ноги. Ее поддерживала старая служанка Анна, которая, не дав хозяйке и рта раскрыть и грозя барону кулаком, воскликнула: – Вот что он сделал с ней нынче утром, господин судья! Он бы точно убил ее, если бы я не вмешалась и не разняла их. Он точно с ума сошел, господин судья, вот что я вам скажу… Колотил ее молча, а сам словно ничего не видел и не слышал. Максим д’Отрей отказался что-либо объяснять. Едва слышным голосом баронесса, запинаясь, сообщила, что она ничего не понимает. Муж внезапно набросился на нее, хотя до этого они беседовали вполне дружелюбно. – Он так несчастен! – добавила она. – От всего случившегося он просто голову потерял… Он никогда не бил меня прежде… Не судите его за это. С любовью глядя на мужа, она протянула ему руку; барон – с покрасневшими глазами, отрешенным взглядом, разом лет на десять постаревший – разрыдался. – Вы продолжаете утверждать, что ваш муж вернулся домой в четверг в одиннадцать часов? – задал Виктор вопрос баронессе. – Да. – И после того, как лег в кровать, он поцеловал вас? – Да. – Хорошо. Но вы уверены, что спустя полчаса или час он снова не встал? – Уверена. – На чем основана ваша уверенность? – Если бы он ушел, я бы почувствовала, потому что засыпала в его объятиях. Кроме того… Она сильно покраснела, что случалось с ней нередко, и тихо проговорила: – Через час, уже начав дремать, я сказала ему: «Знаешь, сегодня мой день рождения». – И?.. – И он снова меня поцеловал… Ее скромность и стыдливость всех невероятно растрогали. Тем не менее вопрос остался прежним: а не ломает ли она комедию? Какой бы искренней ни казалась баронесса, нельзя ли предположить, что она всего лишь сумела найти правильные и убедительные интонации? |