Книга Миллиарды Арсена Люпена, страница 34 – Морис Леблан

В этот миг могло показаться, что барон вот-вот смирится с поражением. Лицо его исказилось. Он принялся что-то бормотать, явно намереваясь сделать признание… Наконец он выдавил из себя:

– Покажите… отказываюсь верить… хочу сам прочесть…

Прочитав, он забормотал:

– Мерзавка!.. Любовник!.. У нее!.. Я вытащил ее из грязи!.. А она собиралась бежать с ним…

Он всем своим существом переживал предательство – план побега с другим. Что же до кражи и убийства, то казалось, будто они его совершенно не интересуют, даже если его в них и обвиняют.

– Так вы признаетесь, д’Отрей? Вы убили папашу Леско?

Он не ответил, раздавленный обломками болезненной страсти, которую он питал к этой девице.

Валиду повернулся к Гюставу Жерому:

– Учитывая, что вы тоже принимали участие, хотя степень его нам и неизвестна…

Но Гюстав Жером, которого будто нисколько не удручало его заточение и который по-прежнему сохранял свой цветущий вид, решительно все отрицал:

– Я ни в чем не участвовал! В полночь я спал у себя дома.

– Однако у меня перед глазами новые показания вашего садовника Альфреда. Он не только утверждает, что вы вернулись к трем часам ночи, но и заявляет, что в утро вашего ареста посулили ему пять тысяч франков, если он скажет, что вы приехали около полуночи.

Растерявшись на пару секунд, Жером вскоре рассмеялся:

– Ну да, так оно и было. Мне настолько все осточертело, меня так донимали всякими глупостями, что я решил разом от всего отделаться.

– Значит, вы подтверждаете, что была попытка подкупа, которая является еще одной уликой против вас…

Жером встал напротив Валиду:

– Что, по-вашему, у меня физиономия убийцы, такая же, как и у милейшего д’Отрея? И как и он, я рухну под тяжестью угрызений совести?

На его симпатичном лице заиграла насмешливая улыбка.

– Господин следователь, – подал голос Виктор, – вы позволите мне задать один вопрос?

– Спрашивайте.

– Принимая во внимание только что сказанные обвиняемым слова, я хотел бы знать, считает ли он барона д’Отрея виновным в убийстве папаши Леско?

Жером сделал движение, словно хотел ответить, но быстро передумал и сказал:

– Меня это не касается. Пусть правосудие разбирается!

– И все же я настаиваю, – проговорил Виктор. – Если вы отказываетесь отвечать, значит у вас сложилось определенное мнение, которое вы почему-то не считаете нужным нам сообщить.

– Пусть разбирается правосудие! – повторил Жером.

Вечером Максим д’Отрей попытался разбить голову о стену камеры. Ему пришлось надеть смирительную рубашку. Он вопил:

– Мерзавка! Чертовка! Это из-за нее я здесь… Ах, змея!..

2

– Что касается барона, то он уже дошел до точки, – сказал Молеон Виктору. – Через пару дней он признается. Письмо Элизы Масон совсем его доконало.

– Без сомнения, – согласился Виктор. – А через трех русских бандитов вы выйдете на Люпена. – Последние слова он произнес крайне небрежно, но так как Молеон молчал, то он продолжил: – О нем нет никаких новостей?

Однако хотя Молеон и утверждал, будто работает в открытую, он отнюдь не собирался делиться своими планами.

«Прохвост, – подумал Виктор, – не доверяет».

Отныне они следили друг за другом, оба настороженные, ревнивые, как свойственно людям, поставившим на карту собственную репутацию и уверенным, что один может лишить другого всех результатов его работы.