Онлайн книга «Миллиарды Арсена Люпена»
|
При этих словах бледная как сама смерть Габриэль д’Отрей встала. Она попыталась что-то сказать, но не смогла. А Виктор неспешно продолжал, отчетливо произнося каждую фразу: – Разве мог он не узнать дверь своей спальни? Вот же она! А вот и ручка, ее надо только повернуть. В комнате темно. Та, кого он считает своей женой, уже засыпает. Она с трудом приоткрывает глаза, что-то тихо произносит… Она тоже поддается иллюзии… и ничто не может ее разрушить… Виктор умолк. Мадам д’Отрей поражена ужасом. Неумолимая логика событий, изложенных Виктором, порождает в ней бурю мыслей и чувств. Вспоминая массу подробностей той ночи, она понимает, какое роковое объяснение они имеют, со страхом взглядывает на Гюстава Жерома и, всплеснув руками, падает на колени перед креслом, пряча лицо… Вся эта сцена происходит в полнейшей тишине. Никаких возражений против неожиданного открытия, сделанного Виктором, не последовало. Баронесса лишь снова накинула на лицо черную вуаль. Гюстав Жером, явно смущенный, криво улыбался. Виктор обратился к нему: – Я ведь ни в чем не ошибся? Так все и было? Жером медлил, не зная, что для него лучше: признаться или же упорно продолжать играть роль галантного кавалера, предпочитающего сесть в тюрьму, но не скомпрометировать даму. В конце концов он проговорил: – Да… все верно… я был пьян… не отдавал себе отчета… только в шесть часов, проснувшись, я понял… Надеюсь, мадам д’Отрей простит меня… Больше сказать ему ничего не удалось, потому что в комнате воцарилось безудержное веселье. Приглушенный смех перерос в истерический хохот, охвативший всех – от Валиду и Готье до секретаря и самого Молеона. Даже Гюстав Жером, поначалу неуверенно улыбавшийся, внезапно осознал все сумасбродство своего поступка и принялся беззвучно хохотать над приключением, сохранившим ему хорошее настроение даже в тюрьме. Наконец, обращаясь к черной коленопреклоненной фигуре, он с глубоким сожалением произнес: – Вы должны меня простить… Это не моя вина… а всего лишь стечение обстоятельств. Поверьте, я старался делать все, чтобы никто ничего не узнал… Баронесса встала. – Еще раз прошу меня извинить, мадам, – обратился к ней Виктор, – но открыть истину было важно не только для правосудия, но и для вас… Да-да, для вас. Когда-нибудь вы еще поблагодарите меня за это… уверяю вас… Не говоря ни слова, раздавленная стыдом, баронесса вышла из комнаты… Гюстава Жерома увели… 2 Виктор, по-прежнему храня серьезный вид, вздохнул, но все же не удержался от того, чтобы произнести с легкой усмешкой: – Бедная женщина! Ее рассказ о возвращении мужа в тот вечер как раз и вывел меня на правильный путь. Она сохранила о нем самые приятные воспоминания… «Я заснула в его объятиях», – говорила она таким тоном, словно это происходило крайне редко. Но ведь в тот же вечер д’Отрей сказал мне, что никогда не питал к жене особой любви. Разительное противоречие, не правда ли? И, заметив его, я тут же вспомнил историю с ключом, вызвавшую конфликт между д’Отреями и Жеромами. Две мысли встретились, и этого оказалось достаточно, чтобы в конце тоннеля вспыхнул свет: Жером, домовладелец, когда-то сам проживавший в этой квартире, имел от нее ключ. И события сразу выстроились в том порядке, в каком я их вам изложил. – Таким образом, преступление… – начал Валиду. |