Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 7 – Марджери Аллингем

Разумеется, первой о кинжале заговорила Энн.

– Совершенно омерзительная вещица, Уайетт, – сказала она, указывая на клинок. – Я все стараюсь ее не замечать. Хочешь, подарю тебе что-нибудь взамен, дорогой?

– Тсс! – Уайетт обернулся к ней, напустив на себя важности. – Нельзя столь неуважительно отзываться о кинжале Блэк-Дадли. А то призраки всех умерших будут преследовать вас из-за оскорбленной семейной чести.

Он говорил явно в шутку, по-прежнему обходительно, но то ли зловещий вид кинжала, то ли атмосфера старого особняка подействовали на Энн отрезвляюще, и она нервно усмехнулась:

– Прошу прощения. Мне вовсе не хочется, чтобы меня преследовали. А если серьезно, без шуток, он просто невероятен!

Все собрались вокруг нее и Уайетта, глядя на трофей.

– Что думаешь, Джордж? – спросил Уайетт.

– Интересная вещь, поистине интересная. Очень древняя, я полагаю. Прежде не видывал ничего подобного, – с искренним восторгом ответил Эббершоу. – Наверняка семейная реликвия?

Уайетт кивнул, в его томных серых глазах блеснуло легкое веселье.

– Что ж, так и есть. Если верить семейным легендам, эта вещь доставила моим предкам множество неприятностей.

– Ах! – выступила вперед Мегги. – Это история о привидениях?

– Не о привидениях, – взглянул на нее Уайетт, – но все же история.

– Так расскажите нам ее, – произнес Крис Кеннеди, молодой регбист. Судя по обреченности в его голосе, он не находил старые семейные предания хоть сколько-нибудь интересными. Однако прочие гости, в отличие от него, оживились и стали уговаривать Уайетта рассказать.

– Конечно, это всего лишь байка, – заговорил он. – Не думаю, что я рассказывал ее кому-либо. Даже мой дядя вряд ли знает ее.

Он повернулся, вопросительно глядя на старика, но тот покачал головой:

– Мне ничего не известно. Это родовое гнездо моей покойной жены. Семья владела этим кинжалом сотни лет. Моя жена была из рода Петри и приходилась тетей Уайетту. Вполне естественно, что он знает об истории дома больше меня. Хотелось бы теперь послушать, Уайетт.

Тот улыбнулся и пожал плечами, затем, пройдя вперед, забрался на высокий дубовый стул у камина, перешагнул с одной потайной опоры в панели на другую и, вытянув руку, снял с дощечки мерцающий кинжал. Вся компания приблизилась, чтобы рассмотреть вещицу.

Даже сейчас, в ловких руках Уайетта Петри, кинжал Блэк-Дадли выглядел все так же зловеще. Зеленый оттенок стального клинка стал еще заметнее, а красный драгоценный камень в рукоятке светился, отражая блеск свечей.

– Эта вещь, – сказал Уайетт, гордо демонстрируя кинжал, – на самом деле называется ритуальным кинжалом Блэк-Дадли. Во времена Квентина Петри, примерно в шестнадцатом веке, некий высокий гость был найден убитым – этот кинжал вонзили ему прямо в сердце. – Он умолк и оглядел гостей.

Гидеон внимательно слушал из угла у камина: его серое лицо побагровело от интереса, маленькие черные глазки были широко раскрыты и не мигали. Мужчина, похожий на Бетховена, тоже повернулся к говорящему, по-прежнему без всякого выражения на красном лице.

Уайетт продолжал тихо, тщательно проговаривая слова, как будто диктуя:

– Не знаю, слышали ли вы про поверье, некогда существовавшее в этом богом забытом месте, якобы кровь убитого вновь начнет сочиться из смертельной раны, если убийца дотронется до тела своей жертвы, или же орудие, которым было совершено убийство, вновь окропится кровью в руке, нанесшей смертельный удар. Уж вы-то слыхали об этом, Эббершоу? – спросил он, повернувшись к ученому.