Книга Сладкая опасность, страница 38 – Марджери Аллингем

‘В моем теперешнем настроении мне бы это понравилось", - сказал Игер-Райт. ‘Она довольно удивительная девушка, тебе не кажется?’

‘Очаровательна", - согласился Гаффи с неожиданной теплотой. ‘Очаровательна. Никакой этой современной чепухи о ней. Милая и, знаете, ну... — он кашлянул, ‘ женственная. Нежный, сдержанный и все такое прочее.’

‘А?’ - спросил Игер-Райт. ‘Если ты думаешь, что работать на мельнице с динамо-машинами, шлюзами и вообще таскать мешки - женское занятие, я не знаю, чего ты ожидаешь от своих девиц’.

‘О Господи, я говорил не о сопляке!’ - с достоинством сказал Гаффи. ‘Я имел в виду старшую сестру. Надеюсь, ты не похищаешь детей, Райт?’

‘Вы видели ее только в "рабочей одежде", как она ее называет", ’ сказала Игер-Райт. ‘Признаю, в этом наряде она выглядит немного молодо’.

‘ На вид ей лет десять, ’ холодно сказал Гаффи. ‘ Сколько ей лет? Четырнадцать? Но они милые люди. Кажется, жаль, что зловещий бар проник в пятидесятые.’

Трое молодых людей нанесли визит. Ранее в тот же день из белого дома напротив церкви пришла записка, в которой доктор Эдмунд Галли, описав себя как ‘одинокого старого ученого, далекого от современной просвещенной беседы", умолял трех ‘посетителей нашего маленького святилища’ выпить с ним по стаканчику портвейна после ужина.

Записка была у Кэмпиона в кармане, и он достал ее, чтобы перечитать. Это был странный документ, написанный таким ужасающим почерком, что поначалу только Аманда смогла его расшифровать. Бумага пожелтела от времени, но была дорогой, и адрес, как ни странно, был ‘Дом священника’.

Аманда объяснила эту особенность. В деревне Понтисбрайт больше не было священника. Приезжий викарий приезжал на велосипеде из Сладострастия каждое второе воскресенье, чтобы посетить службу в маленькой нормандской церкви.

Гаффи взглянул на бумагу в руке Кэмпиона.

‘Он чудаковатый старикашка, не так ли?’ - сказал он. ‘Впрочем, сегодня утром он вполне удовлетворительно зашил мне руку. Кстати, выглядит как гном’.

‘Вам не приходило в голову, ’ заметил Игер-Райт, - что люди на мельнице, похоже, сомневались в том, что мы придем сюда сегодня вечером?’

Гаффи повернулся к нему. ‘Я так и думал’, - сказал он. ‘Почему ты так стремился поехать, Кэмпион?’

‘В основном из образовательных соображений", - сказал молодой человек в очках. ‘Нет времяпрепровождения, более рассчитанного на то, чтобы привить юному джентльмену доскональное знание жизни и достоинство манер, чем упражнение в вежливой беседе со старшими. Это на первой странице моей книги по этикету.’

‘Кстати, ’ сказал Гаффи, игнорируя эту вспышку. ’Я совсем забыл. Есть довольно милая история об этом старом докторе. Очевидно, он унаследовал дом, мебель, библиотеку, все от своего двоюродного дедушки, последнего из ныне живущих. Дом дяди-приходского священника был неадекватен, поэтому он сам построил этот белый дом. Он дожил до девяноста пяти или около того и умер, оставив все имущество и небольшой доход этому человеку Эдмунду Галли, который в то время был студентом-медиком без гроша в кармане, при условии, что он будет жить там. Галли принял наследие и просто стал врачом. Это было, должно быть, около сорока лет назад. В этом месте не было другого врача, или в радиусе десяти миль, если уж на то пошло, и поэтому он прекрасно справлялся сам.’