Книга Танцоры в трауре, страница 142 – Марджери Аллингем

Кэмпион выпрыгнул из "Лагонды" и, протиснувшись мимо молодого человека, заглянул в купе.

Тело лежало, согнувшись пополам, на полу, ноги были зажаты вокруг рычагов управления, а голова прижата к передней части пассажирского сиденья. То, что это было мертвое тело, было до боли очевидно. Череп был безжалостно разбит, и на ковре была кровь.

Мистер Кэмпион, привыкший к таким неприятным зрелищам, всмотрелся в маленькое смуглое личико.

“Кто это?” - требовательно спросил он.

Сак заставил себя посмотреть еще раз.

“Я не знаю”, - сказал он наконец, его губы дрожали. “Я не знаю. Я никогда в жизни не видел этого парня”.

Мистер Кэмпион задремал. Казалось, ночь длилась вечно. Деревянное кресло, в котором он лежал, было сконструировано человеком с определенными, но ошибочными представлениями о человеческой форме, и оно было особенно неудобным.

Было четыре часа благоухающего деревенского рассвета, в полях царило всеобщее оживление, а легкий, волнующий ветер колыхал листья.

В комнате, в которой он сидел, на железной каминной полке под засиженным мухами списком лицензий, выдаваемых налоговыми инспекторами Его Величества, круглые жестяные часы тикали, содрогаясь, каждую секунду.

Из офиса местного управляющего по соседству доносились звуки, которые не прекращались всю ночь: голоса и шаги, медленные деревенские интонации и оживленные, отрывистые аббревиатуры города, скрип ножек стульев по дереву и цоканье каблуков твердых ботинок по доскам без ковра.

Молчал только телефонный звонок, и все в полицейском участке, включая мистера Кэмпиона, который слушал даже во сне, ждали этого пронзительного, знакомого сигнала тревоги.

Старый "фиат" доктора Бувери с ревом затормозил на тихой улице снаружи, и буйный пожилой джентльмен выбрался из него, рявкнул на своего одурманенного сном шофера и ворвался в здание, подбитые клеткой полы его просторного пальто развевались вокруг него, как паруса в шторм.

В его властном голосе звучали проникновенные нотки, и Кэмпион рывком села. Новое, прямое, добросовестное убийство, очевидно, захватило воображение старика, и вся сила его поразительной энергии была направлена на его выяснение с великодушным пренебрежением к времени суток и личным удобствам его самого и всех остальных.

“Сразу взялись за дело, разве ты не знаешь”.

Знакомый рев просочился сквозь дверные панели комнаты суперинтенданта.

“Мы должны разобраться с этим. Я не могу допустить, чтобы подобное происходило в моем районе. Я работал всю ночь. В восемь часов зашел перекусить и вернулся к нему. С меня градом лил пот. Мне пришлось переодеться и принять ванну перед тем, как прийти, иначе я был бы здесь час назад. Молодой Декан хотел отказаться в час дня, но я удержал его, и, думаю, теперь между нами все ясно. Суперинтендант, одолжите мне человека на минутку”.

Оставшись один в маленьком приемном отделении на первом этаже, Кэмпион размял затекшие конечности и собрался с мыслями, чтобы еще раз взглянуть ситуации в лицо. Когда, наконец, он просунул голову в дверь кабинета суперинтенданта, он предстал перед зрелищем, которое при любых других обстоятельствах могло бы показаться очень забавным.

Группа заинтересованных полицейских, среди которых выделялись Йео и Инчкапе, наблюдала за замечательным представлением, которое происходило в центре зала. На переднем плане был установлен стул, а на его фоне развалился молодой констебль, голова и плечи которого были полностью скрыты пальто доктора, в то время как старик возвышался над ним с гаечным ключом в руке и демонстрировал метод убийства с большим драматическим эффектом.