Книга Танцоры в трауре, страница 57 – Марджери Аллингем

“Сара?” - спросил он не без интереса. “Что с ней такое?”

Доктор Бувери замер. Кэмпион почувствовал его презрение и беспомощно посмотрел на них двоих. Он знал, что доктор никогда не смог бы представить ситуацию, в которой мужчина мог бы любить своего ребенка и при этом буквально не иметь времени подумать о ней, в то время как Сутане никогда бы не осознала, что существует мир, в котором время для размышлений не только не распределено, но и настолько свободно и изобильно, что не имеет никакой ценности вообще.

“О вашей маленькой дочери хорошо заботятся. Горничная напугала ее. Она думала, что потеряет свою собаку”. Доктор говорил холодно и с явной неприязнью к памятнику человеческого эгоизма, который, как ему казалось, он видел перед собой.

Сутане слушал его, склонив голову набок, и, совершенно очевидно, считал его немного сумасшедшим.

“Нашла ли она сейчас собаку?”

“Да. Я счастлив сообщить, что за ними обоими присматривают”.

Сутане устало провел рукой по лбу.

“Боже мой”, - сказал он.

Взглянув на выражение лица доктора Бувери, Кэмпион вспомнил об одном знакомом ему пожилом джентльмене, который рассказывал, как он ходил вокруг дома презираемого современника и “мысленно плевался”. Доктор Бувери мысленно плевался и сейчас. Кэмпион сменил тему разговора.

“Сутане”, - сказал он, - “ты не знаешь, страдала ли Хлоя Пай когда-нибудь от приступов удушья или обмороков?”

Доктор предупреждающе кашлянул, но в его глазах был интерес. Как и Сутане. Он пристально посмотрел на них обоих.

“Я никогда не слышал об этом”, - сказал он. “Видите ли, я ее совсем не знал”.

Доктор Бувери нахмурился. “Но она жила в вашем доме ...”

Слабый румянец выступил на лице Сутане.

“Я не знал ее”, - быстро сказал он. “Пока она не присоединилась к актерскому составу "Буфера”, я никогда не встречал ее, разве что случайно на вечеринках". В своем стремлении звучать убедительно он использовал интенсивность, которая победила его объект. “Она была практически незнакомкой для меня”.

Доктора вывел из себя скрытый антагонизм в голосе.

“Вы скажете это коронеру”, - сказал он.

Сутане замедлил шаг. “Естественно”, - сказал он и, развернувшись на каблуках, быстро и сердито зашагал прочь.

Провожая доктора к его машине, Кэмпион вспомнил, как Хлоя Пай сидела на коленях у Носка в утренней гостиной, и снова услышал ее писклявый протест: “Мы с Джимми старые друзья”.

Бывают времена, мой дорогой друг, ” сказал дядя Уильям, “ когда весь мир выходит из-под контроля и беспорядочно крутится у тебя перед глазами, заставляя чувствовать себя чертовски неуютно и растерянно. В такие моменты остается только одно - зажечь хорошую сигару, взять в руку бокал и ждать, пока не увидишь луч света, пробивающийся к тебе сквозь мрак. Это было моим правилом на протяжении всей моей жизни, и оно еще ни разу меня не подводило. Садись, мой мальчик, а я принесу напитки ”.

Выглядя еще более похожим на медведя, чем когда-либо, в своем старом джентльменском костюме из фланели в коричнево-бежевую полоску, он указал мистеру Кэмпиону на кресло у камина в маленькой музыкальной комнате и подошел к шкафу в нижней части книжного шкафа.

“Дорогие люди”, - заметил он, рассматривая полдекантера шотландского виски, который нашел там. “Странно, что вы вспоминаете меня в такое время. Это мой собственный запас. Когда я впервые приехала сюда в прошлом году, Джимми указал мне на буфет и сказал, что отдал распоряжение, чтобы графин и стаканы всегда стояли там, чтобы я могла выпить, когда захочу, и мне не приходилось бегать за ними. Вот что я имею в виду об этих людях, Кэмпион. Они милые добрые души, добрые, вдумчивые и интеллигентные, которые заставляют парня чувствовать, что он живет как дома. Лучший дом, чем у некоторых, кого я знал”, - добавил он задумчиво. “Бедная мама! Никакого ощущения комфорта, каким мы его знаем сегодня. Тем не менее, Кэмпион - очень величественная пожилая женщина. Выпьем за нее. Да благословит ее Бог ”.