Книга Рецепт убийства. Криминалистика Агаты Кристи глазами судмедэксперта, страница 107 – Карла Валентайн

Статья Гродского о люминоле была опубликована в издании Journal of Criminal Law, Criminology, and Police Science в 1951 году^[264], и я предполагаю, что Кристи наверняка читала или обсуждала эту статью с другими членами Детективного клуба. В автобиографии она упоминает, что стала интересоваться криминалистикой благодаря написанию детективных историй.

В рассказе «Человек в тумане» (1924) Томми и Таппенс неожиданно находят тело женщины, убитой ударом по голове: «Рана была на темени. Ее ударили каким-то тупым предметом, проломив череп. Сама рана уже не кровоточила, но редкие капли все еще срывались с софы на пол»^[265]. Этот отрывок прекрасно иллюстрирует свойство крови, крайне значимое для судмедэксперта – свертываемость, или коагуляция.

Свертываемость нужна, чтобы мы не умерли от потери крови из-за крошечного пореза. У живых людей есть множество механизмов свертывания крови, связанных с белками, кальцием и тромбоцитами, и это значит, что у здорового человека этот процесс весьма предсказуем. В крови, вытекшей из тела в результате кровотечения, характер коагуляции тоже относительно предсказуем, но зависит от факторов окружающей среды (помните, в биологии есть много переменных!). Говоря простым языком, первые признаки свертывания вытекшей крови начинают появляться в течение 3–15 минут: кровь темнеет и становится желеобразной. Через некоторое время фибриновый^[266]сверток крови, состоящий в основном из эритроцитов, начинает сжиматься и отделяться от сыворотки – жидкой составляющей крови. Это позволяет судмедэкспертам и танатологам^[267]получить приблизительное представление о том, когда наступила смерть или произошло кровотечение.

Кровь все еще жидкая = кровотечение, по всей вероятности, произошло несколько минут назад.

Кровь застывшая и блестящая = кровотечение, скорее всего, произошло менее часа назад.

Кровь разделилась на фибриновый сверток и сыворотку = кровотечение, по всей вероятности, произошло несколько часов назад.

Как всегда, когда дело касается преступлений, судмедэкспертам необходимо соблюдать осторожность, поскольку на вышеприведенную памятку не стоит безоговорочно полагаться. Опытные эксперты могут точно определить время начала кровотечения. Мы видим это в произведениях Кристи, например, в романе «Убийство в доме викария», где застрелили полковника Протеро:

«…Когда же, по-вашему, Реддинг его застрелил?

– За несколько минут до моего прихода.

Доктор покачал головой:

– Невозможно. Исключено. Он уже был мертв задолго до этого. …Реддинг лжет. Пропади оно все пропадом – я врач, говорю вам, мне лучше знать! Кровь уже начала свертываться».

Доктор имеет в виду, что, судя по внешнему виду крови, вытекшей из раны на голове полковника Протеро, тот никак не мог быть застрелен всего лишь несколькими минутами ранее. Кровь была не жидкой, а застывшей и блестящей, как сказано в памятке выше. Благодаря наблюдениям врача дело в итоге удается раскрыть.

Она говорит об этом в романе «Рождество Эркюля Пуаро» – своей самой кровавой книге, где у убийцы есть уникальное алиби. После того как члены семьи услышали нечеловеческий крик Симеона Ли из его комнаты, а затем нашли его с перерезанным «от уха до уха» горлом, они отреагировали на ситуацию весьма лирично. Лидия, например, процитировала Шекспира: «Кто бы мог подумать, что в старике столько крови»^[268]. А Пилар была более равнодушной: «…дед лежал в луже крови… Когда людей убивают, всегда много крови. А здесь – просто все было ею залито!»