Книга Рецепт убийства. Криминалистика Агаты Кристи глазами судмедэксперта, страница 135 – Карла Валентайн

Орфила применил пробу Марша в суде и продемонстрировал присяжным, что в теле Шарля Лафаржа действительно был мышьяк. Этого оказалось достаточно, чтобы признать Мари виновной в убийстве и приговорить ее к пожизненному заключению. С тех пор тест на мышьяк прочно обосновался в криминалистике, и временам, когда отравление могло сойти преступнику с рук, пришел конец. Это была хорошая новость для потенциальных жертв и большой шаг вперед для сыщиков. В романе «Загадочное происшествие в Стайлзе» говорится, что Пуаро берет образцы кофейной гущи из разных чашек: «С безграничной осторожностью он взял понемногу гущи из каждой чашки и, попробовав каждую на вкус, запечатал в отдельные пробирки». Попробовав на вкус?! Это весьма рискованный подход, учитывая, что некоторые яды действуют поразительно быстро. В то время это была распространенная практика.

Другой пример мы находим в рассказе «Лернейская гидра», когда сержант Грей находит подозрительный порошок в пудренице:

«На пудру не похоже, – сказал Грей.

Он обмакнул палец в порошок и осторожно лизнул.

– Вкуса не чувствуется.

– Мышьяк не имеет вкуса, – заметил Пуаро».

Это чистая правда: он безвкусен (Агата часто говорит об этом), вот почему его так часто применяли. К счастью, в настолько мизерном количестве он не причинил вреда сержанту Грею. Он повел себя как современные работники Управления по борьбе с наркотиками, которые осторожно погружают в подозрительный белый порошок кончик мизинца, а затем касаются пальца языком. Так они проверяют, не кокаин ли это или героин (это неидеальная профессиональная практика, но она действительно применяется). Зачем же сыщики рисковали жизнью, пробуя неизвестные субстанции или даже телесные жидкости, если вещество, которое они пытались определить, не имело вкуса? Дело в том, что в их распоряжении просто не было других методов.

В XIX веке ученые с поразительной скоростью открывали новые ядовитые соединения: стрихнин и хлороформ были впервые получены в 1820–1830-х годах. Было невероятной удачей, что молодая судебная токсикология тоже развивалась стремительными темпами. К 1850 году стало известно, что кураре (стрельный яд, упомянутый в романе «Смерть в облаках» и нескольких других произведениях Кристи) может быть использован как противоядие при отравлении стрихнином, и приблизительно в 1900 году ученые доказали, что синильная кислота, содержащая цианид, применяется как противоядие к хлороформу.

Однако после отравления у человека обычно нет времени искать антидот, если, конечно, он не работает в хорошо оснащенной химической лаборатории. Среднестатистическая жертва не знает, чем ее отравили, и понятия не имеет, какое противоядие необходимо принять.

Однако Кристи знает об этом, потому что яды – это ее профессия, и она написала рассказ, в котором демонстрирует свои знания. В «Пальцах святого Петра» мисс Марпл оказывается в тупике (не беспокойтесь, совсем ненадолго!), пытаясь доказать невиновность своей племянницы Мейбл, которую подозревают в убийстве. Жертвой в этой истории выступает Джеффри, муж Мейбл, который предположительно заболел из-за того, что отравился грибами^[311]. В рассказе он умер ночью, бормоча что-то неразборчивое. Мисс Марпл требуется некоторое время, чтобы понять, что Джеффри, со слов медсестер-сиделок, несший какую-то околесицу про рыб, на самом деле пытался произнести слово «пилокарпин» – противоядие к атропину, содержащемуся в белладонне. Пребывая в агонии, Джеффри понял, чем его отравили, и вспомнил название антидота. Странный выбор – выкрикивать название противоядия, вместо того чтобы сказать: «Помогите, меня отравили!»