Книга Патологоанатом. Истории из морга, страница 94 – Карла Валентайн

– Какой большой мешок для острого мусора! – крикнула я Шэрон. – Интересно, что он делает в холодильнике?

Мешок для острых отходов – это желтый пластиковый контейнер, куда выбрасывают использованные скальпели, иглы шприцев и осколки стекла. Обычно такие же контейнеры можно видеть у станций метро. На них большими черными буквами написано, что они предназначены для острых отходов. Но на этом гигантском мешке никакой надписи не было. Подошла Шэрон, чтобы посмотреть, что я обнаружила.

Она рассмеялась, прежде чем ответить мне на своем очаровательном кокни.

– Что ты говоришь, Лала? Это не контейнер для острых отходов!

– Но что это?

– Это мешок для конечностей.

Вот за такие ситуации я и люблю работать в разных моргах. Неважно, что ты воображаешь о своих познаниях, всегда найдется, чему еще поучиться. Мешки для конечностей – как я выяснила – это временные хранилища для ампутированных частей тела. Естественно, такие мешки чаще всего находятся в госпиталях, так как где еще выполняют ампутации? Ампутации случаются чаще, чем вы себе представляете. Например, после происшествий и несчастных случаев ампутируют конечности, которые невозможно сохранить. Ампутируют конечности и при сахарном диабете, когда поражения сосудов вызывают ишемию в стопах и голенях с образованием язв и гангрен. Больные, как правило, остаются в живых после ампутаций, но остается непонятным, что делать с отрезанными конечностями, и, поэтому их отвозят в морг на каталках, прикрытых белыми простынями, а в морге их встречает санитар, словно портье шикарного отеля, принимающий заказ на ужин от Ганнибала Лектера.

– Можно мне заглянуть? – спросила я. Я вообразила, что увижу что-то подобное тому, что хранил доктор Франкенштейн в подвале своей лаборатории, ожидая увидеть груду переплетенных между собой рук и ног, а также отрезанные пальцы кистей и стоп. В моих ушах явственно прозвучал голос Джона Гудмена из «Большой Лебовски»: «Хочешь большой палец ноги? Он у меня есть».

– Конечно, можно, – ответила Шэрон и сняла крышку.

Я заглянула внутрь, как заглядывает любопытный ребенок в коробку с игрушками, но была несколько разочарована. Конечно же, конечности не были свалены в кучу, как в романе о маркизе де Саде; они были аккуратно упакованы и уложены в идеальном порядке, и были похожи на рождественские посылки. Шэрон объяснила мне, что, когда контейнер наполняется этими лишними деталями человеческих тел, их сжигают в печи госпиталя. Я уже тогда подумала: «Какая бездарная расточительность!» не знаю, как я себе представляла использование этих конечностей, потому что возможность создания чудовища, а ля монстр доктора Франкенштейна, даже не пришла мне в голову – в Великобритании для этого не хватит громов и молний. Видимо, они не годились и для практики молодых врачей в рассечении конечностей, потому что были слишком сильно изуродованы – как правило. Только недавно, в 2016 году было предложен адекватное использование ампутированных частей человеческого тела. В Великобритании нет тафономических учреждений, которые в просторечии часто именуют трупными фермами (первое и самое известное из таких учреждений организовал в Теннесси судебный антрополог Билл Басс). Эти учреждения могут принести большую пользу, так как там можно изучать закономерности разложения тел в разных условиях, а затем эти данные можно было бы использовать для точного определения времени наступления смерти, что могло бы послужить серьезным подспорьем в подтверждении или опровержении алиби предполагаемых преступников. Пока законы Великобритании не разрешают организацию таких учреждений и процессы разложения изучают на свиньях.