Книга Легенда о мертвой Джинни, страница 54 – Энни Кей

Но если раньше я еще пыталась придумать разные поводы, чтобы остаться здесь, то теперь у меня был, как это ни странно, главный: если завтра со мной все будет в порядке, значит, эта городская сумасшедшая пугает здесь каждый год всех, кого встретит, и с пропавшими мальчиками это никак не связано. С другой стороны, конечно, если бы со мной что-то случилось, совершенно некому было бы сказать: «Я же говорила». То есть вроде и оказалась бы права, но смысла в этом уже не было бы никакого.

По понятным причинам я не могла рассказать об этом ни дяде Тому, ни тем более Джей Си, а рассказать ужасно хотелось. Я уже почти перестала стучать зубами и, все еще тяжело дыша, набрала номер телефона Генри Харди. Он оставил мне его тогда, когда позвал на конную прогулку, чтобы я, позвонив ему, могла отказаться от нее под каким-нибудь благовидным предлогом.

Генри наверняка сердился на меня, поэтому я искусала себе губы, слушая длинные гудки в трубке и успокаивая себя тем, что в замке Харди нужно преодолевать огромные расстояния, чтобы просто ответить на звонок.

Не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг услышала его голос, хотя уже и слушала автоматически, без надежды услышать.

– Генри, добрый вечер! Это Маделин…

– Что-то случилось, Маделин? – Хотя спрашивал он с вежливым вниманием, тон был ледяным.

– Да, вы знаете, кое-что… – Я запнулась и, глубоко вдохнув, решила выложить все как есть.

Я рассказала все. Про анонимку, про мой приезд и холодный прием Мэри Хит, про Минни, Дилан, про наше с ним знакомство и его истинные предпосылки. И, конечно, про то, что я узнала о призраке его сестры еще до того, как приехала в Холмсли Вейл, про встречу Бобби и Микки с кем-то, переодетым в Джинни, накануне исчезновения, хотя об этом, судя по выступлению Гарольда Мида, и так знала вся деревня. И наконец, рассказала о том, что случилось со мной сегодня. Сказала, как я напугана, как мне нужна поддержка. И, несмотря на то что я изначально сильно ввела его в заблуждение относительно моих истинных намерений (я не смогла себя заставить вслух произнести, что солгала), он единственный человек здесь, к кому я могу обратиться. И если он позволит мне извиниться и попробовать начать наше общение сначала, я буду очень рада, а он покажет себя весьма благородным.

Все это я выдала на одном дыхании без остановок. Когда же закончила, услышала то, чего боялась все время своей речи, – тишину. Генри молчал, но явно слушал меня: до меня слабо доносилось его дыхание, в старых аппаратах оно почему-то слышнее.

– Маделин, вы понимаете, насколько непорядочно то, что вы сделали? – медленно сказал он наконец.

Я покраснела до корней волос.

– Понимаю, – промямлила я.

Он сделал еще одну паузу, от которой я съежилась под своим одеялом, под которым уже невозможно было дышать.

– Дайте слово, что больше не будете мне лгать. – Он произнес это все так же бесстрастно, но я почувствовала всю серьезность этой просьбы для него.

– Даю слово, – выпалила я, избегавшая всю жизнь таких серьезных и не всегда выполнимых обещаний.

Он громко выдохнул в трубку.

– Где вы сейчас?

– В своей комнате в «Кабане и хряке».

– Хотите, я приеду за вами?

Я выглянула из-под одеяла в зеркало. Нет, даже панический страх не мог заставить меня появиться в таком виде перед понравившимся мужчиной.