Онлайн книга «Занавес памяти»
|
– Ты сам все изложил за меня, Сеня, – произнес Гектор. – А я еще добавлю: у вас, Гектор Игоревич, с вашими террористами-бандерлогами крыша съехала! – выкрикнул Арсений Блистанов. – Вы… вы со мной словно с тем ибн Хаттабом сейчас… Даже хуже! – Куда ты вчера ехал, Сеня? – повторил вопрос Гектор. – Свободен был от моих поручений, легко мог сюда тайком вернуться и… наведаться к Буланову. А еще раньше из экоотеля утром на самокате домчать и до бабки Улиты. И после компостировать нам с Катей мозги по поводу виновности самурая. – Катя, он не в себе. – Арсений Блистанов повернулся к Кате. – Да скажите же хоть вы ему! – Арсений, откройте нам правду про себя, Серафима и… Жемчужную, – тихо попросила Катя. – Не играйте с нами в прятки. Объясните толком, что вас связывает. Мы ваши товарищи, поймем все. – Какая еще, к черту, Жемчужная? – прошипел Полосатик-Блистанов и покраснел клюквенно, явно противореча собственным затравленным видом пренебрежительной фразе. – У вас на лице все написано, Арсений, – продолжила еще тише Катя. – Вы молоды, не умеете притворяться. Ваш чат-бот и вам напророчил – именно вы чудовищно ревнивы и злитесь, когда Серафим нежно общается по телефону с теткой, глубоко тронувшей, видимо, и ваше сердце. Только я не представляю вас в отношениях с женщиной, годящейся вам в матери… – Да это он, подонок, к моей матери липнет! Они живут вместе! – вырвалось у Арсения Блистанова. Гектор резко поднялся с подоконника. – Серафим и ваша мама? Генерал-майор Раиса Козлова?! Они вместе?! – Катя не верила ушам своим. – Но почему… зачем… просто невероятно! – Матери без двух месяцев пятьдесят семь. Выдала мне: «Моя жизнь теперь лишь начинается». Она почти замуж за этого гада собралась! – Полосатик-Блистанов присосался к кружке с вином, поперхнулся, закашлялся. Гектор постучал его по спине. Он выглядел обескураженным новостью. – Я ей: «Мама, опомнись, перестань позорить себя и семью! Серафим даже моложе меня, ему двадцать два! А ты – пенсионерка!» А она мне: «Замолчи и убирайся вон!» И капитан полиции Арсений Блистанов закрыл багровое от волнений, стыда и злости лицо ладонями и… всхлипнул. – Она меня выставила из дома, я им мешаю резвиться, – продолжал он, давясь почти детскими слезами. – Мама моя начальница… генеральша в отставке… и в полном трэше! Я в самый их первый раз явился с дежурства после суток, гляжу – а он, этот хмырь, у нас дома. В нашей ванной моется. А мать в одном шелковом халатике обняла его, поцеловала и наверх повела, в свою спальню. А я оплеванный… голодный… они все в холодильнике сожрали… Я матери по-человечески потом серьезно говорю: «Постыдись!» А мать мне: «Чего мне стыдиться? Серафим – мое позднее счастье». Она косуху себе купила, представляете?! И подстриглась коротко, под девчонку! Она его лелеет. А он к ней словно приклеился, гад! Они все время вместе проводили, а я… в Полосатово сутками пахал… Притащусь на съемную квартиру – голодный… Мать мне даже в день рождения не звонила, не поздравила с двадцатисемилетием, словно и нет меня. А раньше я для нее был всем! На первом месте. Я пробил по базе Серафима – читаю, мать моя, начальница, а он в убийстве малолеткой подозревался! Я бросился в архив… У меня волосы встали дыбом, с кем моя мать на пенсии связалась. С маньяком, убийцей и аферистом! |