Книга Убийца в толпе, или Человек из очереди. Шиллинг на свечи, страница 100 – Джозефина Тэй

В пятницу сообщили, что должно состояться предварительное слушание, а Берта по-прежнему никто не опознал. В какой-то момент я совсем было решился пойти в полицию – мысль о Берте придала мне смелости, но потом опять представил, насколько неправдоподобным вам покажется мой рассказ. Вместо того чтобы явиться самому, я послал деньги на похороны Берта. Мне хотелось сообщить его имя, но тогда полиция сразу вышла бы на меня, а на следующий день газеты уже опубликовали полное мое описание. Меня уже начали искать.

Но и тогда я, может, явился бы сам. Однако, помимо всего прочего, в газете сообщалось о шраме на большом пальце. Это меня доконало. Потому что я устроил себе этот вот шрам, – Ламонт вытянул руку, – когда вносил наверх сундук. Защемил палец, пока его опускал. Это положило конец моим колебаниям. Теперь уж точно мне никто не поверит, решил я, подождал до вечера и отправился к миссис Эверет. Она осталась единственным моим другом; она меня хорошо знала, но даже она согласилась, что посторонний ни за что не поверит в мою историю. Она не церемонилась со мной, почти прямо назвала меня идиотом за то, что я сразу не явился в полицию. Такой уж у нее характер – она нас обоих держала в ежовых рукавицах. Берт недаром называл ее леди Макбет. Она ведь родом из Шотландии и, случись нам проявить малодушие, всегда наставляла нас на путь истинный. Она велела мне затаиться и переждать: всегда оставался шанс, что тем временем отыщут настоящего убийцу, а потом она одолжит мне деньги, чтобы я смог уехать из страны. Я вышел от нее и отправился пешком в центр. Сидеть в пустой квартире и прислушиваться к шагам на лестнице? Это казалось невыносимым. Я решил, что самое безопасное – зайти в кино, где-нибудь в районе Хеймаркета. И вдруг на Стренде я оглядываюсь и вижу позади себя вас! Остальное вам известно. Я вернулся к себе и не выходил из дому до понедельника, когда пришла миссис Эверет и сообщила, что вы были у нее. Она проводила меня на Кингс-Кросс и дала рекомендательное письмо к своим родным. Дальше вы все знаете. Пробыв день в Карниннише, я подумал, у меня еще есть шанс на спасение, но тут вы явились к чаю.

Ламонт замолчал. Грант заметил, как у него дрожат руки.

– Откуда вы знали, что сумма, которую, по вашим словам, вам дал Соррел, составляла все, что у него есть?

– Потому что она совпадала с той, что была на его счете в банке. Я сам снял для него эти деньги за неделю до его предполагаемого отплытия. На счете оставался один фунт.

– Вы всегда брали для него деньги из банка?

– Нет, почти никогда. Но на той неделе он был страшно занят – улаживал оставшиеся дела.

– Отчего он снял со счета деньги за целую неделю до отъезда? Ведь за билет он уже уплатил наличными.

– Не знаю. Может, опасался, что ему не хватит конторских денег для оплаты всех деловых расходов? Хотя тех денег хватило: он рассчитался с деловыми партнерами до последнего пенни.

– А вообще как шли дела в агентстве?

– Для зимнего периода – вполне прилично. В охотничий сезон мы мало ставок принимаем… принимали, я хотел сказать. С началом летних скачек дела у нас обычно шли хорошо.

– Но конец зимы для Соррела – мертвый сезон, не так ли?

– Так.

– И вы передали деньги Соррелу? Когда именно?

– Сразу по возвращении из банка.

– Вы сказали, что поссорились с Соррелом из-за револьвера. Можете доказать, что он – ваша собственность?