Книга Убийца в толпе, или Человек из очереди. Шиллинг на свечи, страница 96 – Джозефина Тэй

– Нет, просто я так подумал, потому что видел в газете вашу фотографию.

– А, так вот почему вы побежали от меня прочь в прошлую субботу на Стренде!

– Неужели это было всего лишь в прошлую субботу? Лучше бы мне было тогда угодить под машину.

– А я едва этого избежал.

– Да. Я просто обалдел, когда увидел, что вы так быстро оказались на той же стороне.

– Если это может послужить вам утешением, то должен признаться, вы меня не меньше ошарашили, когда я увидел, как вы нырнули обратно на Стренд. Что вы потом сделали?

– Сел в такси. Оно как раз проезжало мимо.

– Скажите, – продолжал допытываться Грант, не в силах сдержать любопытства. – Вы уже во время чаепития задумали побег на лодке?

– Ничего я не задумывал. Мысль насчет лодки пришла мне в голову потом. Я хорошо умею грести и решил, что вы вряд ли догадаетесь. Я намеревался от вас сбежать, но никакого плана у меня не было до последней минуты, пока случайно не увидел перечницу на столе. Другого средства у меня под руками не было. Мой револьвер остался у Берта.

– Ваш револьвер? Так это ваш револьвер был в его кармане?

– Да. За ним я и приходил к нему в очередь.

Но сегодня Гранту такого рода признания были не нужны.

– Перестаньте говорить, отдыхайте! – приказал он. – Все, что вы найдете нужным сообщить, я запишу завтра. Если ночью я вам понадоблюсь, пошлите за мной мальчика.

– Ничего не нужно, спасибо. Вы и так обошлись со мной куда лучше, чем, как я предполагал, в полиции обходятся с преступниками.

Это было сказано так, что Гранту тут же вспомнился Рауль: у Ламонта был тот же тон хорошо воспитанного мальчика. Грант не удержался от улыбки; тень улыбки промелькнула и на смуглом лице Ламонта.

– Знаете, – сказал он, – за это время я много думал о Берте, и мне кажется – если его убили не по ошибке, то, вероятно, это дело рук женщины.

– Благодарю за подсказку, – холодно сказал Грант и вышел, препоручив Ламонта заботам юнца.

Как ни странно, но, спускаясь по лестнице, он почему-то подумал о миссис Рэтклиф.

Свои показания Ламонт стал давать не в Карнинниш-хаусе, а в поезде. При обсуждении этого вопроса в гостинице доктор Андерсон стал уговаривать дать его пациенту еще один день на поправку.

– Вы же не хотите, чтобы у него началось воспаление мозга? – добавил он.

Грант, которому не терпелось иметь документ, где черным по белому были бы записаны все показания, пытался убедить его, что Ламонту самому полезнее выговориться: тогда он, возможно, станет спокойнее.

– Поначалу, может, так оно и будет, – настаивал доктор, – но, прежде чем кончит говорить, он вымотается вконец, и тогда ему придется пролежать в постели еще один день. Послушайтесь моего совета: оставьте пока его в покое.

Грант уступил и, таким образом, дал своему пленнику дополнительное время отшлифовать легенду, которую, как он был уверен, тот собирается ему преподнести. «Никакая шлифовка, – удовлетворенно подумал Грант, – уже не сможет повлиять на имеющиеся улики. Они неопровержимы – факт всегда есть факт». Грант понимал, что его нетерпение вызвано лишь любопытством и опасением за исход всего дела, и решил потерпеть. Он отправился на моторке с Дрисдейлом в лох порыбачить, но фырканье мотора каждый раз напоминало ему о той добыче, которая попалась ему два дня назад. Он нанес визит пастору, но и там, сидя напротив невозмутимой миссис Динмонт и глядя на новую перечницу, думал только о Ламонте. Он отправился в церковь – отчасти для того, чтобы сделать приятное пастору Логану, но главным образом затем, чтобы не оставаться наедине с мисс Динмонт, – и выслушал проповедь, в ходе которой мистер Логан убеждал себя и прихожан, что Царю Царей фокстрот ни к чему; и потом, когда затих непередаваемо нудный хор, возносивший хвалу Господу, и господин Логан отпустил всем грехи, он думал только о том, что теперь сможет наконец вернуться к постели пленника. Он стал для Гранта чем-то вроде навязчивой идеи, и это злило его самого. Когда мисс Динмонт – девушка в церковь не ходила – напомнила, чтобы утром, когда будут проезжать мимо, они не забыли остановить машину у особнячка, чтобы семейство пастора смогло попрощаться со своим гостем, Грант воспринял это как еще одну неприятную неожиданность: он надеялся, что ему не придется больше ломать комедию.