Книга Убийца в толпе, или Человек из очереди. Шиллинг на свечи, страница 94 – Джозефина Тэй

Наступило короткое молчание.

– Думаю, инспектор, он уже в состоянии провести ночь без сиделки, – послышался размеренный, невозмутимый голос мисс Динмонт. – Во всяком случае, медицинская помощь ему не потребуется. Может, кто-нибудь в доме согласится подежурить при нем на всякий случай?

«Она намекает, что ее пациент достаточно оправился и ему нужен более солидный страж», – благодарно подумал Грант и спросил:

– Вы хотите уйти сейчас же?

– Да, как только можно будет найти мне замену, не причиняя никому лишнего беспокойства.

Грант вызвал горничную, объяснил ей, что требуется, и сказал девушке, что она может уходить, а пока возле постели останется он сам.

Мисс Динмонт стала собирать вещи, а Грант отошел к окну и стал глядеть на лох – чтобы не мешать, если бы им захотелось обменяться несколькими словами. Но за спиной у него было тихо, и, повернув голову, он увидел, что девушка явно вся поглощена упаковкой своих вещей, а мужчина смотрит на нее неподвижным взглядом, с открытым нетерпением ожидая ее ухода. Грант снова стал глядеть в окно.

– Я увижу еще вас до отъезда? – раздался голос мисс Динмонт у него за спиной.

Ей никто не ответил, и Грант понял, что вопрос адресован ему.

– Надеюсь, что да. Если не встретимся здесь, вы позволите зайти к вам домой?

– Хорошо. Тогда я сейчас не прощаюсь.

С этими словами она подхватила свой сверток и вышла.

Грант взглянул на своего пленника и тотчас отвернулся. Даже в душу убийцы не годится влезать в сапогах. Когда Грант снова поглядел на Ламонта, глаза того были закрыты, а на лице застыло выражение такого беспредельного отчаяния, что Грант неожиданно почувствовал, что растроган. Значит, все же Ламонт действительно успел увлечься ею и это не был циничный расчет.

– Могу ли я что-нибудь для вас сделать, Ламонт? – спросил он.

Темные, словно невидящие глаза распахнулись и обратились в его сторону.

– Вероятно, это будет действительно чересчур – заставить вас поверить, что я никого не убивал.

– Боюсь, что да, – сухо ответил Грант.

– Но я правда не совершал этого.

– Никто и не ожидает, что вы сами в этом признаетесь.

– То же самое сказала и она.

– Кто? – удивленно спросил Грант.

– Мисс Динмонт. Когда я сказал, что этого не делал.

– Ах так? Видите ли, тут действует закон исключения. Тем более улики настолько явные, что ошибка едва ли возможна. Вплоть до вот этого. – И Грант указал на шрам у большого пальца. – Откуда он у вас?

– Порезался в то утро, когда затаскивал сундук на новой квартире в Брикстоне.

– Да будет вам, – небрежно бросил Грант. – Не станем обсуждать это сейчас: вы еще слишком слабы, чтобы можно было снимать показания. Если я сделаю это сейчас, то могут заявить протест, будто они получены, пока вы были недееспособны.

– Мои показания не изменятся, когда бы вы их ни записывали, – сказал Ламонт. – Одно плохо: мне никто не поверит. Если бы я думал, что мне поверят, не стал бы и убегать.

Грант много раз слышал такую аргументацию. К подобной увертке прибегал любой преступник, оказавшийся в безвыходной ситуации.

Когда преступник прикидывается невинной жертвой, законник тотчас же настораживается и начинает думать о возможности ошибки; однако на полицейского офицера, которому чаще приходится иметь дело с преступным элементом, такой трюк слабо действует, а вернее сказать, не действует совсем. Офицер полиции, если его можно разжалобить слезной историей, – сомнительное приобретение для службы в подразделении, основная задача которого – обуздание самого скользкого и ненадежного создания – человека с криминальными наклонностями. Поэтому Грант лишь улыбнулся и снова отошел к окну. Вода в лохе была в этот вечер гладкая как зеркало: прибрежные скалы отражались в ней до мельчайших деталей. Внизу, возле ангара, покачивался «Юный Роберт» – ни дать ни взять рисованный кораблик, хотя никакие краски не способны передать глубокой прозрачности моря, каким оно было сейчас.