Книга Дело о похищении Бетти Кейн. Исчезновение, страница 132 – Джозефина Тэй

– Напротив. Отсутствие здравого смысла виновато практически во всяком зле в жизни человека – во всем, начиная с войн и кончая нежеланием ездить в автобусах. Я вижу свет в Милл-хаус. Должно быть, Марта вернулась.

Они посмотрели вверх на нависшую над ними светлую массу дома, блестевшую в начинающихся сумерках, как блестит бледный цветок. Ту сторону дома, которая смотрела на реку, заливал свет из окна. В еще не совсем погасшем свете дня он казался ярко-желтым.

– Именно такой свет любит Лиз, – произнес Сирл.

– Лиз?

– Она любит, когда при дневном свете освещение кажется золотым. До того как темнота превратит его в белое.

Уолтеру впервые пришлось подумать о Сирле в связи с Лиз. До сих пор ему и в голову не приходило думать о них вместе, потому что он ни в коей мере не испытывал собственнических чувств по отношению к Лиз. Такое отсутствие собственничества можно было бы счесть добродетелью, не проистекай оно из того факта, что Уолтер воспринимал Лиз как нечто само собой разумеющееся. Если бы каким-либо гипнотическим способом можно было вытащить наружу глубинное подсознание Уолтера, обнаружилось бы, что он считает, будто Лиз прекрасно может позаботиться о себе. Конечно, сознательное мышление Уолтера шокировала бы даже тень такого соображения, но поскольку он совершенно не был склонен к самоанализу и почти не знал, что такое застенчивость (черта, позволявшая ему работать на радио, – то, что так восстанавливало против него Марту и одновременно делало его любимцем британской публики), самое большее, до чего простиралось его сознательное мышление, – это неколебимая уверенность, что Лиз его любит.

Уолтер знал Лиз так давно, что она уже ничем не могла его удивить. Естественно, он считал, что ему все известно о Лиз. Однако он не знал такой простой мелочи – что ей нравится искусственное освещение днем.

А пришелец Сирл узнал об этом.

Более того, запомнил.

Легкая рябь прошла по гладким водам чувств самодовольного Уолтера.

– Вы знакомы с Мартой Халлард? – спросил он.

– Нет.

– Это надлежит исправить.

– Я, конечно, видел ее на сцене.

– О, в чем?

– В пьесе, которая называлась «Прогулка в темноте».

– А, да. Марта была хороша в ней. Мне думается, это одна из ее лучших ролей, – произнес Уолтер и не стал развивать эту тему. Ему не хотелось говорить о «Прогулке в темноте». Это пробуждало воспоминание о Марте Халлард, но к нему примешивалось воспоминание о Маргерит Мэрриам.

– Наверное, сейчас зайти неудобно? – спросил Сирл, глядя вверх на лившийся из окна свет.

– Слишком близко время обеда. Марта не тот человек, к которому легко просто так зайти. Подозреваю, что именно поэтому она и выбрала уединенный Милл-хаус.

– Может быть, завтра Лиз отведет меня и представит.

Уолтер почти сказал: «Почему Лиз?» – но вспомнил, что завтра пятница и он весь день будет в городе. Пятница была днем его радиопередачи. Сирл помнил, что завтра Уолтера здесь не будет, а он сам забыл. Еще раз прошла легкая рябь.

– Угу. Или мы можем пригласить ее на обед. Она любит хорошую еду. Ладно, наверное, нам пора идти.

Но Сирл не двигался с места. Он смотрел на ряд ив, росших по краю гладкой поверхности темной, со свинцовым отблеском воды.

– Нашел! – сказал он.

– Что нашел?

– Тему. Связующее звено. Мотив.

– Для книги, вы имеете в виду?