Книга Не будите мертвеца, страница 101 – Джон Диксон Карр

Кент угрюмо поглядел на свою кружку.

– Понимаю, – признался он. – В художественной литературе это очень полезный прием, потому что с его помощью можно доказать почти все, что угодно. Однако в глубине души я так до конца им и не проникся. Помните тот знаменитый отрывок, в котором Дюпен доказывает, как возможно предсказать ход мысли человека, и в качестве примера приводит детскую игру в чет и нечет?^[28]У вас есть мраморный шарик, зажатый либо в левой, либо в правой руке, и ваш приятель заберет шарик себе, если угадает руку, – и так до тех пор, пока у вас остаются шарики. Оценив умственный уровень противника, вы мысленно ставите себя на его место, прикидывая, как он себя поведет, и выигрываете все шарики. Так вот, ничего не получается, я пробовал. Не работает, потому что, даже если ваши умственные способности в точности на одном уровне, единственное, чем вы будете отличаться, – выбором стратегии. И если вы попробуете поиграть в какую-нибудь из подобных игр, когда ваш противник полагается исключительно на случай, вы выстроите такую замысловатую конструкцию, что забудете вообще, с чего начали… Вы же не думаете, в самом деле, что большинство убийц всегда поступают шиворот-навыворот? У них нет для этого времени, и я склоняюсь к мысли, что они очень не хотят, чтобы их поняли превратно.

На другой стороне комнаты распахнулась дверь, ведущая к конюшням, и вошел сэр Гайлс Гэй.

Судя по выражению его лица, он явно успел услышать последние слова и сейчас прокручивал их в голове. Вместе с ним ворвался холодный воздух, от которого заплясал огонь в камине. Церковные часы звучно отбили десять ударов. Подчиняясь им, последние посетители выходили из паба: было слышно, как хлопают двери и звучат пожелания доброй ночи. На Гэе была мягкая шляпа, сдвинутая на лоб, и тяжелое пальто «в елочку». Под мышкой он нес трость.

– Я немного опоздал, джентльмены, – произнес он официальным тоном. – Но вы должны меня извинить.

– Выпьете чего-нибудь? – спросил доктор Фелл, потянувшись к колокольчику. – Мы, как вам известно, сняли здесь номера и имеем право заказывать после закрытия.

– Да. Знаю, – отозвался Гэй, стягивая перчатки. Затем внимательно поглядел на них. – Вы предпочли отправиться сюда, лишь бы не пользоваться моим гостеприимством. Означает ли это, что вы не в силах сидеть за одним столом с человеком, которого собираетесь арестовать? В любом случае я не могу принять ваше предложение.

– Вопрос о вашем аресте не стоит, сэр Гайлс, – резким тоном сообщил ему Хэдли. – Вас попросили сообщить нам определенные сведения. По какой-то причине вам потребовалось несколько часов, чтобы «все обдумать». По настоянию Фелла мне пришлось согласиться. Теперь вам есть что сказать нам?

Гэй положил на стол свою шляпу и трость, неопределенно улыбаясь шляпе. Выдвинув стул, он с некоторой опаской присел и, как показалось, прислушался к завываниям в каминной трубе под холодным небом.

– Да, я готов рассказать вам всю правду. – Он развернулся. – Предупреждаю, вас она разочарует. После того как я закончу, вы, разумеется, вольны предпринимать любые шаги по вашему усмотрению. Все, чего я хотел, – времени на размышления. Мне нужно было вспомнить, действительно ли я когда-либо в жизни встречался с миссис Кент. Погодите! – Он вскинул руку. – Я понимаю, о чем говорят ваши улики, суперинтендант. Я понимаю, что, должно быть, встречался с ней, в том смысле, что где-то с ней пересекался. Сегодня днем вы не поверили мне, когда я объяснял вам, что, приехав в Англию, она могла просто сослаться на знакомство со мной, потому что так поступали многие, однако за год через офис заместителя генерального секретаря проходит такое ошеломляющее количество народу, что нужен не мозг, а целый каталог, чтобы упомнить хотя бы четверть из них. А голая правда по-прежнему такова: я не помню этой женщины. Я с особым тщанием прокрутил в уме все воспоминания, связанные с тем самым годом. Я тогда жил в Норфолке. С помощью своего дневника я сумел восстановить почти целый год. Миссис Кент никоим образом не вписывается туда. Никогда не имел я с ней никаких «дел» в том смысле, какой вкладываете вы, и у меня не было с ней никаких общих секретов, вынудивших меня ее убить. Вот вам мое последнее слово.