Книга Не будите мертвеца, страница 37 – Джон Диксон Карр

– Вы заступили на дежурство в четверть восьмого, – обратился он к горничной. – Полагаю, вы проходили мимо этой двери?

– О да, сэр. Разумеется.

– А вы заметили на двери эту табличку?

– Я заметила табличку, но не заметила надписи на ней. Нет, не заметила, – произнесла взволнованная Элеонора, явно сожалея о своем промахе.

– Между тем моментом, когда вы приступили к работе, и тем, когда этот джентльмен поднялся наверх вместе с портье, – он кивнул в сторону Кента, – видели ли вы кого-нибудь в этом крыле?

– Нет. Никого не было, кроме посыльного. Он пришел примерно в половине восьмого, посмотрел на дверь этого номера, развернулся и снова ушел.

Майерс уже рвался в бой. Портье все это время ждал, несколько раз прочищая горло, словно боязливый оратор, перед которым выступают другие. И теперь он, со всей своей тяжеловесной почтительностью, принялся что-то объяснять, однако Хэдли тут же прервал его:

– Минуточку… Насчет прошлой ночи. Вы были в этой части крыла, когда компания мистера Рипера вернулась из театра?

– Этого красавчика из семьсот первого, – выпалила горничная и замерла, залившись смущенным румянцем. Она тут же быстро прибавила: – Да, была.

– А вы не видели… – Хэдли отступил в сторону и указал на Дженни.

– Да, видела. Я видела всех, кроме одного, с усами, из семьсот пятого.

– Как тогда была одета миссис Кент? Вы помните?

– Так же, как и сейчас, только еще норковая шубка сверху. Ну и вместо тапочек были туфли, – прибавила Элеонора после еще одного внимательного осмотра. – Та, другая, дородная дама, несомненно Мелитта Рипер, была в вечернем платье из золотистого линона и в белой меховой накидке. Но вот эта леди и та задавака из семьсот восьмого обе были в обычных платьях.

Майерс, явно разгневанный, уже собирался прекратить эти неуместные излияния, прибегнув к своему авторитету, непоколебимому, как ледяная глыба; однако взгляд Хэдли, устремленный на него, был еще холоднее.

– Вы слышали, они говорили о чем-нибудь?

– Только желали друг другу спокойной ночи, насколько я помню.

– Они сразу разошлись по номерам?

– Да, сэр. Они все остановились, уже взявшись за дверные ручки, переглянулись, словно дожидаясь какого-то сигнала или приказа, а потом вдруг все развернулись и вошли, каждый в свой номер.

Хэдли сверился со своими записями, а потом обратился к Майерсу:

– Прежде всего насчет этого браслета: когда вы узнали, что он был оставлен в этой комнате?

– Сегодня, в восемь утра, когда заступил на смену, – мгновенно отозвался тот. Он давал показания в вышколенной армейской манере со всем возможным рвением. Его ответы звучали почти сердито, как будто его каждый раз встряхивали за плечи. – Я дневной портье, как вы понимаете, и я заступаю на службу в восемь утра. Однако Биллингс, ночной портье, рассказал мне о случившемся, перед тем как уйти. Миссис Джопли-Данн, занимавшая этот номер последней, позвонила накануне вечером насчет браслета. Миссис Джопли-Данн находилась в этот момент у своих друзей в Винчестере, а на следующий день собиралась в Саутгемптон, чтобы сесть там на «Директорию». Однако позвонила она слишком поздно, и Биллингс не стал беспокоить миссис Кент в такой час.

– Какой именно? Вы знаете, когда поступил звонок?

– Да, сэр, мы всегда делаем записи. Это было без десяти двенадцать.