Книга Изогнутая петля, страница 113 – Джон Диксон Карр

– Какая удивительная летучая мышь, – желчно заметил Барроуз. – И еще более удивительный теннисный мяч.

– Это и впрямь нечто очень похожее на теннисный мяч, – совершенно серьезно произнес доктор Фелл, – только гораздо меньше по размеру. Намного, намного меньше. К этому мы еще вернемся. А сейчас стоит сказать о характере ран на горле покойного. Об этих ранах мы слышали уже массу недоуменных и эмоциональных комментариев. Присутствующий тут мистер Маррей говорил, что они напоминают следы от клыков или когтей. По его мнению, эти раны не могли быть нанесены тем ножом с пятнами крови, который был найден в саду. Даже Патрик Гор, если мне верно передали его слова, выразил аналогичные сомнения. «Мне не доводилось видеть ничего подобного с тех пор, как Барни Пула, лучшего дрессировщика к западу от Миссисипи, загрыз леопард!» – заявил он. Мотив когтей проходит через все дело. Он ненавязчиво, но многозначительно проступает и в результатах медицинской экспертизы, которые представил на дознании доктор Кинг. У меня тут записано кое-что из его показаний. Та-а-ак, посмотрим… Ага, вот. «Было три относительно неглубоких раны…» – Доктор Фелл обвел собравшихся строгим взглядом, потом заговорил снова: – «Было три относительно неглубоких раны, которые шли от левой стороны горла к правой под небольшим углом вверх. Две из них пересекались». И затем – еще более красноречиво: «Ткани сильно разорваны». Как вам такое, а? Ткани разорваны! Это довольно странно, если допустить, что использовался тот самый складной нож с очень острым, пусть и выщербленным лезвием, который сейчас демонстрирует вам инспектор Эллиот. О чем же говорит такой характер ран?.. Давайте подумаем. Вернемся к предполагаемым следам от когтей и попробуем разобраться. Что отличает раны от когтей хищника и как эти особенности прослеживаются в нашем случае? Следы от когтей отличаются следующими признаками. Во-первых, они неглубокие. Во-вторых, они наносятся острыми концами, которые царапают и рвут ткань, а не режут ее. В-третьих, несколько ран образуется одновременно – это не отдельные порезы. Все эти признаки присутствуют в описании ран на горле сэра Джона Фарнли. Хочу обратить ваше внимание на несколько противоречивые показания доктора Кинга. Это, конечно, не откровенная ложь, но полуправда. Он усердно старается всех запутать и наплести с три короба, чтобы представить смерть Фарнли как самоубийство! Зачем ему это? Все очень просто: он, как и Ноулз, души не чает в Молли Фарнли. Она дочь его старинного друга и зовет его «дядя Нед». Очевидно, натура этой леди ему известна. Однако, в отличие от Ноулза, доктор Кинг свою любимицу выгораживает, а не помогает нам ее поскорее вздернуть.

Ноулз в немой мольбе вытянул руки. Его старческий лоб покрывала густая испарина, но он по-прежнему молчал.

– Некоторое время назад, – невозмутимо продолжал доктор Фелл, – мистер Маррей высказал очень дельную мысль, заметив, что, если бы нож был орудием убийства, его наверняка бросили бы в пруд. Что же в итоге получается? Некий предмет прилетел по воздуху и вспорол горло сэру Джону Фарнли. Предмет менее крупный, чем теннисный мяч, и оснащенный какими-то шипами или зубьями, от которых остаются следы, как от когтей или клыков.

У Барроуза вырвался сдавленный смешок.