Книга Изогнутая петля, страница 53 – Джон Диксон Карр

– Да, в конечном счете мне пришлось, – важно подтвердил Маррей, – зайти вот в этот шкаф… – Кивком головы он показал на встроенный шкаф для книг в простенке между окнами. – Странно, конечно, в моем-то возрасте чувствовать себя, будто жульничаешь на экзамене!

Инспектор Эллиот ничего не сказал. Он несколько раз перевел острый взгляд с Маррея на доктора Фелла и обратно, а потом принялся что-то писать в блокноте.

– Гм… Так вот. Все это отняло у вас некоторое время, – продолжал доктор Фелл. – И когда за несколько минут до убийства присутствующий здесь мистер Пейдж проходил мимо окон, ему показалось, что вы еще только открываете дактилограф. Едва ли у вас было время приступить к работе…

– Минуты три-четыре, – поправил его Маррей.

– Хорошо. Скажем так: вы едва успели приступить к работе, как поднялась суматоха из-за этого жестокого убийства… – Лицо доктора Фелла страдальчески искривилось. – Но, милый мой Маррей, вы же далеко не наивный простачок. Тревога могла оказаться отвлекающим маневром, и вы, конечно, были настороже. Вы ни за что не оставили бы дактилограф без присмотра. Вы бы не допустили, чтобы он вот так призывно красовался у всех на виду. Когда я об этом услышал, то, разумеется, не поверил. Ну уж нет!.. Подлинный экземпляр вы сунули обратно в карман, а на стол в качестве приманки положили фальшивку. Верно?

– Черт бы вас побрал… – беззлобно выругался Маррей.

– Когда фальшивку украли, вы решили немного выждать, а затем поразить всех своими детективными способностями. Могу предположить, что вы всю ночь просидели с подлинным дактилографом, составляя отчет об отпечатках, а заодно и официальное заявление о том, что законный наследник – это…

– И кто же законный наследник? – спокойно спросил Гор.

– Вы, конечно, – буркнул доктор Фелл. Он перевел взгляд на Маррея и добавил: – Черт, да будет вам. Чего уж запираться! Он же ваш ученик. Вы не могли его не узнать. Я, например, сразу – стоило ему только открыть рот – понял, что он и есть настоящий Джон Фарнли…

Претендент, незадолго до этого поднявшийся на ноги, неуклюже плюхнулся обратно в кресло. Лицо его сияло, как начищенный таз; глаза горели, и даже проплешина на макушке словно лоснилась от восторга.

– Спасибо, доктор Фелл, – сказал он, прижимая руку к сердцу. – Но, должен заметить, вы не задали мне ни единого вопроса.

– Друзья мои, – обратился ко всем доктор Фелл. – Вы имели возможность слушать этого джентльмена вчера весь вечер. Посмотрите на него. Послушайте, как он говорит. Неужели он вам никого не напоминает? Я не внешность имею в виду, а то, как этот человек выражает свои мысли, какая у него речь, как он себя ведет. Подумайте, кого он вам напоминает! Ну?

Прищурившись, он обвел взглядом всех присутствующих, и вдруг Пейдж понял. Смутное чувство узнавания, которое бередило его мозг, наконец сделалось совершенно ясным.

– Он напоминает Маррея, – раздался в тишине голос Пейджа.

– В яблочко! Конечно, с поправкой на все прошедшие годы и индивидуальные особенности. Образ чуть подернулся дымкой, но сходство проглядывает безошибочно. Иначе и быть не может, ведь Маррей единственный, кто занимался воспитанием этого юноши в годы становления; единственный, кто имел на него влияние. Достаточно взглянуть на его манеру себя держать. Достаточно прислушаться к фразам, которые выходят у него гладкими и округлыми, как камешки. Все это сугубо внешние черты, не спорю. По характеру они схожи не больше, чем я похож на Эллиота или Хэдли. И все-таки общение с Марреем оставило неизгладимый отпечаток. По сути, единственным важным вопросом, который задал вчера Маррей, был вопрос о книгах: что нравилось читать маленькому Джону Фарнли, а что нет. Посмотрите на него! – Он показал на Гора. – Вы же сами видели, как загорелись его глаза, едва он заговорил о любимых книгах! «Граф Монте-Кристо», «Монастырь и любовь»… Да-да, мне рассказали. А как он говорил о книгах, которые ненавидел!.. Иначе и быть не может, когда перед тобой человек, которому ты много лет назад открыл душу. Обманщик бы так не посмел! Факты в данном случае пустяк. Их несложно заучить. Важен внутренний мир. Маррей, ну право же, бросьте ломать комедию! Будет уже изображать из себя невозмутимого сыщика! Все это очень мило, но, пожалуй, хватит.