Книга Изогнутая петля, страница 91 – Джон Диксон Карр

Инспектор Эллиот осторожно потушил сигарету.

– Вот и вся теория? А может ваш мистер Барроуз объяснить, как это Маррей умудрился совершить убийство под носом у Ноулза и практически на глазах у самого Барроуза, так что ни тот ни другой его не видели?

– Этого он мне не говорил, – помотала головой Мэдлин. – Может, не захотел, а может, сам еще не сообразил.

– Ага, еще не сообразил, – пробубнил доктор Фелл. – Легкое торможение мозговой деятельности. Маленькая недоработка, бывает… У-у, силы небесные! Что же это творится!..

– А вы что думаете об этой теории? – спросила Мэдлин.

Второй раз за день она так много и так взволнованно говорила, что ей с трудом хватало воздуха. Казалось, теперь, когда нервное напряжение наконец ее отпустило, она и сама вдруг почувствовала царившую в комнате атмосферу тревожного ожидания, а может, до нее тоже донеслось это странное дуновение из сада.

После минутного молчания доктор Фелл ответил:

– Теория вашего друга грешит изъянами. Очень серьезными изъянами.

– Это все равно, – сказала Мэдлин, глядя ему в глаза. – Не уверена, что сама в нее верю. Так или иначе, я рассказала вам все, что вы хотели знать. Но вы обещали хотя бы намеком поделиться, что вас так поразило на дознании.

Доктор Фелл пристально на нее посмотрел, и в глазах его шевельнулось сомнение.

– А вы точно все нам рассказали, мадам?

– Все… Все, что смогла… или посмела… Не просите меня о большем. Пожалуйста.

– И все же, – настаивал доктор Фелл, – рискуя быть обвиненным в пристрастии к чрезмерной таинственности, я позволю себе задать вам еще один вопрос. Речь в очередной раз пойдет о довольно зыбких, сугубо психологических материях, однако найти ответ крайне важно, если мы хотим приблизиться к истине. Вы очень хорошо знали покойного Фарнли. Почему он все эти двадцать пять лет так мучительно переживал из-за потери памяти? Почему это так его тяготило и изводило? Сама по себе подобная реакция вполне естественна, но у большинства людей беспокойство бы через некоторое время прошло. А у него осталась тяжелейшая душевная травма на всю жизнь! Может, его преследовали воспоминания о каком-нибудь преступлении или злодеянии, свидетелем или жертвой которых он был?

Мэдлин кивнула:

– Да, пожалуй. Он всегда казался мне похожим на всех этих старых пуритан из исторических романов.

– Но что конкретно это было? Он что-нибудь помнил?

– Ничего. Кроме образа изогнутой петли.

В самих этих словах Пейджу почудилось что-то тревожное и неотвязное. В них будто таилась какая-то подсказка или шифр. Какая еще изогнутая петля? И коли на то пошло, бывают ли петли не изогнутыми?

– Это какая-то странная шутка? Юмор висельника? – спросил он.

– Н-нет. Это не фигуральное выражение. Речь, как я поняла, о дверной петле. У Джона бывали словно бы видения, когда ему представлялась такая вот петля – металлическая дверная петля, крашенная белым. И когда он о ней думал, она начинала как-то коробиться, гнуться, трескаться… Он говорил, эта картинка засела у него в голове и не отпускала, как бывает в горячечном бреду, когда перед глазами прыгает и извивается рисунок обоев.

– Белая дверная петля… – пробормотал доктор Фелл и посмотрел на Эллиота. – Это… все меняет. А, мой друг?

– Да, сэр.

Доктор громко, смачно чихнул.

– Что ж, прекрасно. Давайте поглядим, можно ли извлечь из этого сумбура что-нибудь дельное. Готов дать несколько подсказок. Пункт первый. С самого начала была масса разговоров о том, что кого-то ударили – или не ударили – по голове неким деревянным молотком, или, как было сказано, «моряцкой колотушкой». Много внимания привлек сей факт, но не сам молоток! Где такой предмет мог храниться? Как его вообще можно было раздобыть? На новейших судах, где все механизировано, такую штуку вряд ли часто встретишь. Что же это могло быть? На ум приходит только одно. Если вы путешествовали на трансатлантических пароходах, то, скорее всего, видели такие молотки-киянки. В подпалубном пространстве они висят возле каждой двери. Я говорю о мощных стальных дверях, устроенных в переборках между отсеками. В случае аварии они обеспечивают герметичность отсеков – по крайней мере, должны обеспечивать… Если начинает поступать вода, эти двери наглухо закрывают, чтобы предотвратить затопление. А колотушка возле каждой двери – этакое грозное напоминание о возможной катастрофе – предназначена для стюарда. Она может пригодиться, если среди пассажиров возникнет паника или давка. «Титаник», если помните, как раз славился своими прогрессивными водонепроницаемыми отсеками.