Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 90 – Джон Диксон Карр

– Славно, – прервал ее Джефф. – Вон там дверь. Убирайтесь.

– С радостью, дедуля, – просияв, хихикнула она, переводя дух. – Смотрите, все, что я вам сейчас рассказала, я могу повторить и перед коллегией судей, ваш адвокат запросто это подтвердит. В самом деле, все, чего я хотела, так это убедиться в том, что вы (или же Мириам) тот человек, которому можно передать багаж покойного Рэймонда. Но разумеется, если она не его жена и не имеет никаких притязаний… – Она вся трепетала и суетилась, готовясь уходить, но продолжила: – Видите ли, бедняга не заплатил мне ни единого пенни за проживание и питание. Целая дюжина людей может вам это подтвердить; где же его квитанции? Так что получается, что все его чемоданы и все их содержимое теперь моя собственность до тех пор, пока счет не будет оплачен. Ничего не поделаешь. Я так думаю, не уверена, конечно, но я думаю, что там у него в чемодане могут быть какие-нибудь письма, которые наша дорогая Мириам написала ему, узнав, что ей в форточку надуло. Не знаю, да мне и неинтересно. Одно я знаю точно: мне придется держать его багаж у себя до тех пор, пока кто-нибудь не заплатит по счетам Рэймонда.

Джефф бросил в ее сторону равнодушный взгляд.

– А вы далеко пойдете, – заключил он, – пока не загремите за решетку… Сколько он вам должен?

– Ну-у, посмотрим, – протянула миссис Рейли, поджав свои красные губы и склонив голову набок, – боюсь, что много выходит. Весьма и весьма много. Сами понимаете, три месяца, к тому же Рэймонд ел за троих. Правда, я еще точно не подсчитала итоговую сумму, знаю только, что она весьма велика. Если вы будете так любезны и позвоните мне завтра, я выставлю счет. При этом ни полиция, ни кто-либо еще не получит ни единой его вещи, которая находится у меня дома; закон, знаете ли, даже полиции иногда приходится считаться с ним. Хорошего дня вам, господа. Было так приятно с вами познакомиться.

– Миссис Рейли, – сказал Джефф, – вы когда-нибудь слышали о герцоге Веллингтоне? Знаете, что он как-то сказал в похожей ситу…

– Нет, не знаю, а еще я не знаю, что именно сказал Гладстон в тысяча восемьсот семьдесят шестом году, – холодно ответила Рейли. – Но про Ватерлоо кое-что слыхала, это по вашей части.

– Он сказал: «Да идите вы к черту, публикуйте!»^[22]– не моргнув глазом произнес Джефф. – То же самое я говорю и вам. И независимо от того, опустились вы, по вашему мнению, до шантажа или нет, я выдвину против вас обвинения. Перед вами помощник комиссара полиции. Она твоя, Берт.

Тут я взялся за нее, и я вселил в эту женщину страх божий. Я ей и хук с правой, и хук с левой (фигурально, разумеется), я ее в такой крендель скрутил, какого в хлебной лавке не найдешь. Хоть она и заливалась истерическими слезами, но в одном правда была на ее стороне – никакого покушения на вымогательство она не совершала, и ей это было прекрасно известно. На это она и напирала, хитро обставленное дельце. Однако я не хотел заходить слишком далеко, потому что у нас была бы возможность как-нибудь выкрутиться, если бы она и дальше считала, что все происходит в рамках закона.

Наши парни не стали бы конфисковывать у нее пожитки Пендерела, а просто «одолжили» бы их для расследования убийства. На тот случай, если она где-нибудь прикопала эти письма, с помощью ордера на обыск можно было бы с легкостью найти их и тоже взять на время, как и прочие вещи. А расследование бы затянулось. Кроме того, хоть я и не юрист, но от этого ее заявления о законных правах на пожитки Пендерела как-то дурно пахло. В этой ее пламенной речи Пендерел фигурировал как «постоялец», а не как квартирант. Так что никакой регистрации в учетной книге, никакого письменного соглашения, никаких чеков – ничего этого не было, этот человек как бы гостил у нее. А из этого следует, что хозяйка не имеет права удерживать имущество гостя после его смерти, особенно если какой-нибудь близкий родственник требует вернуть его. Кажется, кто-то упоминал, что у Пендерела в Ираке осталась мать. Пока мы держим багаж у себя в качестве улики, Джефф уведомит местного адвоката, который свяжется с матерью и получит от нее полномочия вызволить вещи ее безвременно погибшего сынка, назначив Джеффа своим представителем. Тут Джефф явится к нам, развернет доверенность. А мы ему: «Славно, так тому и быть». «Но он должен мне денег!» – станет вопить миссис Рейли. А Джефф ей скажет: «Ладно. Вот пятьдесят фунтов. Если считаете, что он должен больше, то подавайте на меня в суд за пару чемоданов».