Книга Видеть – значит верить, страница 91 – Джон Диксон Карр

– Нету в Шотландии никаких евреев, – перебил его доктор Нисдейл. – Еврею там не прокормиться.

– Помолчите. Если сказать букмекеру, да еще шотландскому еврею, которому вы задолжали пять фунтов, чтобы тот в определенное время явился за деньгами к вашему дому, можете быть уверены, что он будет на месте минута в минуту. Это незыблемо, как земная твердь. Поэтому Дональд Макдональд позвонил в дверь во время паузы – или передышки – после того, как уснула миссис Фейн. И наш славный Хьюберт покинул сцену, – заключил Г. М.

За окнами сгущался вечерний сумрак. Источником света в гостиной служил не торшер, а яркая люстра. Все слушатели сэра Генри, подавшись вперед, жадно впитывали каждое его слово.

– А теперь, – продолжил Г. М., – позвольте задать вопрос. В какой момент во время «эксперимента» – единственно возможный момент! – все взгляды могли быть прикованы к миссис Фейн или Артуру Фейну и никто не отвлекся бы даже на взрыв бомбы?

Задумались? Что ж, отвечу. Когда Рич велел миссис Фейн взять револьвер, подойти к мужу и застрелить его. Я прав?

– Да, – признала Энн.

Остальные кивнули.

– Хьюберт Фейн вышел в коридор, а оттуда на крыльцо, где поговорил с букмекером, поглядывая на часы, а когда рассудил, что близится нужное время, отправил Дональда Макдональда прочь.

Он знал, что Дейзи топчется возле гостиной, сосредоточив все свое внимание на происходящем в этой комнате. И что же сделал Хьюберт? Как известно, он направился в столовую. А теперь напрягите память. Вы! – указал он на Кортни. – Напомните, чем занимался Хьюберт Фейн, когда мы с вами увидели его впервые.

– Стоял в столовой, – ответил по размышлении Кортни. – Возле серванта. И тайком пил бренди. В полной темноте.

– Вот именно, – кивнул Г. М. – Тайком, в темноте, поскольку имел такую привычку. И Дейзи, зная о ней, понимала, чего ожидать.

Вот только на сей раз Хьюберт Фейн поступил иначе. В воскресенье я обнаружил в столовой одну особенность. Заметил ее после неприятнейшего происшествия, когда поскользнулся на коврике и получил серьезную травму, из-за которой, быть может, останусь хромоногим до конца своих дней. Эти коврики разбросаны по полу, будто острова – так, чтобы человек мог быстро дойти от серванта до кухонной двери, ни разу не ступив на паркет и, следовательно, не издав ни звука.

И еще один момент. Кто-нибудь заметил, что кухонная дверь совершенно не скрипит и не издает иного шума?

– Да, – вспомнил Кортни, – я тоже обратил на это внимание.

– Итак, Хьюберт вошел в столовую, неплотно закрыв за собой дверь, протопал по полу и звякнул бутылкой, после чего бесшумно, будто призрак, ускользнул на кухню, а оттуда – наружу, через заднюю дверь.

Он знал, что никого не встретит, поскольку – и нам это известно – миссис Проппер всегда ложится спать в девять часов. Таково ее извечное правило. Далее… За кухонной дверью Хьюберт оставил… Что? Сами скажите. Вы пользовались этим предметом совсем недавно, в воскресенье вечером, для той же цели, что и Хьюберт.

– Он оставил там короткую лестницу, – нарушил глубокую тишину Кортни.

– Вот именно. Короткую лестницу. Видите ли, тупицы, весь этот треп и болтовня насчет четырехфутовой клумбы, где не осталось ни следа, ни нетронутого слоя пыли на отливе за окном, – все это ни черта не значит. Стоит ли волноваться о следах на земле и слое пыли, если вам только и надо, что расположить лестницу на бетонной дорожке, не задев клумбы, а верхний ее конец поставить на оконную раму, не касаясь отлива?