Книга Убийство в Атлантике, страница 103 – Джон Диксон Карр

Но тут Лэтроп перебил сэра Генри.

– Эй, не так быстро, притормозите! – воскликнул он. – А вдруг убитая перед смертью успела бы сказать кому-нибудь на борту, что она подруга Кенуорти?

– Хорошо, – отозвался Г. М., – давайте рассмотрим подобную возможность. Думаю, вы заметили, что Эстель Зия-Бей, при всей болтливости, была дамой чрезвычайно осмотрительной и не распространялась о своих похождениях. Даже когда была сильно пьяна. И обратите внимание: она до конца не верила Кенуорти, раз уж сделала вид, будто запечатывает письма в конверт и передает на хранение старшему стюарду, о чем, вероятно, не преминула сообщить сердечному другу, тогда как на самом деле носила их в сумочке. К сожалению, Кенуорти раскусил этот ее трюк.

Но предположим, она кому-то рассказала бы, что Кенуорти – ее любовник. Что из того? Вспомните: она должна была пасть от рук Пьера Бенуа, капитана французских тиральеров. Причем так, чтобы в этом не возникло никаких сомнений. Предполагалось, что, изобличенный при помощи кровавых отпечатков пальцев, капитан Бенуа сознается в содеянном, оставив покаянную записку, и покончит с собой. Конец делу. Какое отношение это могло иметь к сыну лорда Эббсдейла?

Кенуорти спланировал все с исключительной тщательностью. Офицерскую форму он, несомненно, сшил в Нью-Йорке и там же приобрел «реквизит», необходимый для роли Бенуа. Забронировал две тщательно подобранные каюты на разные имена. Чемодан капитана был отправлен на борт, но сам Бенуа так и не появился на борту. Это выяснилось позже. Кенуорти просто оставил билет и паспорт Бенуа на койке в семьдесят первой каюте, чтобы стюард мог их забрать. Как вы помните, стюард забирает билет после посадки. Его не обязательно сдавать у таможенного барьера.

Я не стану забивать вам голову подробностями его двойной жизни на борту – вы сами легко можете их представить после всего, что я уже рассказал. Долго он бы так не протянул, но в этом и не было необходимости. Только и требовалось, что в первую, полную тревог ночь плавания создать у обеспокоенных и рассеянных из-за тревоги людей смутное впечатление, будто вместе с ними плывет некий смуглый господин во французской офицерской форме. В ту ночь он также посеял семена беспокойства эффектным метанием ножа, призванным привлечь наше внимание и внедрить в умы идею о безумном женоненавистнике. Он едва не попал впросак из-за шлюпочных учений, но сумел ловко вывернуться.

На вторую ночь он был готов совершить убийство. Думаю, он намеревался покончить с миссис Зия-Бей ночью, а не вечером. Уверенный, что она развлекается в обществе Макса, преступник в образе Бенуа проскользнул в ее каюту и устроил обыск. Эстель Зия-Бей застала его врасплох, когда спустилась за шубкой, но не закричала, ибо с первого взгляда не признала в нем Кенуорти. Присутствие в ее каюте незнакомца, о целях которого можно только догадываться, не расстроило ее и даже не вызвало неудовольствия. Когда же она поняла, в чем дело, было слишком поздно. Убийца оглушил ее, а затем перерезал горло. Вероятно, бритвой.

У Кенуорти была с собой на всякий случай бутылочка чернил. Он еще не решил, воспользуется ими или предпочтет кровь. Этот флакон он сунул в сумочку, чтобы та оставалась пухлой после того, как он вынул письма, вытер большие пальцы и оставил – для нашего сведения – тщательно подделанные отпечатки. Затем он ушел.