Книга Читатель предупрежден, страница 108 – Джон Диксон Карр

После этого приподняла мачеху и поволокла ее к кровати. Лицо Хилари, видневшееся из-за плеча Синтии, сильно раскраснелось, его исказила уродливая гримаса. Она втащила Синтию на кровать и толкнула в темный альков парчового балдахина.

Наконец Хилари заговорила:

– Мне придется раздеть тебя, дорогая Синтия. Люди должны быть раздетыми, чтобы умереть так, как умерли те двое. Затем я свяжу тебя этим – веревки мягкие и не оставят на тебе синяков. А потом, – она подбежала к каминной полке и вернулась с носовым платком и несколькими кусками пластыря, – я заткну тебе рот этим и заклею пластырем. Хочу, чтобы, умирая, ты была в сознании.

Хилари распрямилась и осмотрелась, словно пытаясь что-то отыскать.

Она двигалась легко и грациозно, как танцовщица, и эта легкость движений не сочеталась с ее напряженным взглядом. Хилари посмотрела на окна, в нерешительности замерла и отступила назад. Женщина на кровати слабо застонала.

– Да, совсем скоро ты придешь в себя, – быстро сказала Хилари. – Нужно еще кое-что сделать.

Через пару минут она накрыла покрывалом извивающуюся и мычащую женщину, которая больше не могла пошевелить ни ногой, ни рукой.

– Синтия, ты слышишь меня? Если бы я только посмела. Если бы смогла вытащить кляп… Синтия!

Под балдахином, который трясла теперь Хилари, не было видно ничего, кроме сгустившейся тьмы. Затем, кажется, и сама Хилари очнулась от своих размышлений. Напротив кровати у стены стояло лакированное с позолотой бюро на коротких приземистых ножках. Его крышку украшала пасторальная роспись с пастухами и пастушками в стиле Ватто. В бюро было встроено радио. Хилари покрутила колесико, но лампочка так и не замигала. Она торопливо проверила розетку – радио было подключено – и снова покрутила колесико, так и не добившись никакого результата.

– Синтия, почему радио не работает? – Хилари подошла к кровати и заговорила тихо и рассудительно: – Понимаешь, бедная моя овечка, я должна услышать выступление Пенника. Он объявит твою смерть, и я хочу знать, когда мне тебя убивать. Телесила совершенно бесполезна, если он, сам о том не догадываясь, не окажет мне небольшую помощь. Старший инспектор был прав, когда сказал однажды, что Пенник не способен даже прихлопнуть муху, хотя сам Пенник искренне считает иначе, и ему эта мысль вскружила голову. – Она наклонилась ниже. – Ты даже не представляешь, скольких трудов мне стоило убедить его убить тебя. Он хотел проучить Джона Сандерса и так напыщенно и важно рассуждал об этом! Я все замечательно устроила, но надо же было Сандерсу вмешаться и бросить Пеннику вызов! Пришлось начать все сначала. И все же мне удалось убедить его – ты ведь понимаешь, о чем я, Синтия? О, конечно, ты-то меня понимаешь! – чтобы он выбрал тебя. Он все-таки обещал мне солнце и луну в подарок, а уж выполнить такую скромную маленькую просьбу не составило для него труда.

Хилари рассмеялась, и в этом смехе отразилась вся живость ее натуры, вся та кипучая энергия, которая ее переполняла. Но вскоре настроение изменилось. Широко расставив ноги и положив руки на бедра, она снова склонилась над кроватью, как мать над колыбелью:

– Ты хотела об этом узнать все, правда, Синтия? Хотела услышать о Пеннике, на что он способен и кто он такой. И ты услышишь, я же обещала. Выражаясь вульгарно, ты думала, у меня появилось новое увлечение? Сейчас узнаешь, что это за увлечение. Тебе известно, кто такой Пенник? Что он такое?