Онлайн книга «Окно Иуды»
|
– Конечно, – честно ответила Эвелин. – К вам пришла молодая девушка и начала плакать; а вы любите, когда юным созданиям хорошо и весело. – Я так и думал, – проговорил Г. М. с достоинством. – Гори все огнем, повсюду я вижу одну неблагодарность! Вот, значит, какого вы мнения о сильном, молчаливом мужчине, который… А, ладно! Теперь послушайте, что я скажу. – Судя по тону, он был настроен весьма решительно, так что мы навострили уши. – Мне нравится выступать в роли Укротителя Строптивости. Вы уже слыхали, и не раз, как я рассуждал о всеобщей строптивости нашего мира, и думали: старик лишь выпускает пары. Однако я говорил вполне серьезно. В обычных обстоятельствах эта строптивость кажется забавной. Даже вне себя от злости мы тайком удивляемся тому, как она устроена: спеша на важную встречу, мы обязательно опаздываем на поезд или, пригласив девушку на ужин, выясняем, что забыли дома бумажник. Однако не приходило ли вам в голову, что то же самое происходит и в более крупных масштабах? Попытайтесь взглянуть на свое прошлое под этим углом – сколько важных событий в вашей жизни произошло не по причине злых или добрых поступков, а из-за нечестивой, проклятой строптивости этого мира? Я смотрел на него с любопытством. Он яростно дымил сигарой и, очевидно, испытывал облегчение, которое и стало причиной этого необычайного многословия. Его главный свидетель положил сэра Уолтера Шторма на обе лопатки – острый ум генерального прокурора не придумал ни одного возражения против показаний Куили. – Надеюсь, вы не собираетесь основать новую религию? – спросил я. – Если вы всерьез полагаете, что мироздание плетет интриги ради того, чтобы отвесить человеку божественный пинок под зад, то вам лишь остается переехать в Дорсет и начать писать романы[24]. – Об этом я и говорю, – ответил Г. М., глядя на меня с мрачным весельем. – По-вашему, единственное проявление строптивости – это посадить вас в лужу. Помните, как в греческих трагедиях: если уж боги кого невзлюбили, то у бедняги не остается ни малейшего шанса. Так и хочется крикнуть: «Эй, играйте честно! Отвесьте ему пару затрещин, раз так надо, но соблюдайте правила игры: если бедолага вышел из дому в лондонский туман, нельзя отправлять его обратно с солнечным ударом». Нет, сынок. Вот как это работает: одно лечит, другое калечит. Строптивость мира загнала Ансвелла в ловушку, и она же указала мне способ его спасти. Штука в том, что такое невозможно объяснить с помощью логики, хотя Уолтер Шторм и старается. Можете называть это как угодно: судьбой, Городом Души[25], гибкостью неписаных правил – речь будет идти все о той же строптивости. Возьмите, к примеру, это дело, – разошелся Г. М., размахивая сигарой. – Как только девушка пришла ко мне, я сразу догадался, что там случилось. Думаю, вы тоже, когда услышали показания свидетелей. Джим Ансвелл по ошибке ответил на звонок и отправился прямиком в силки, расставленные для его кузена Реджинальда. Однако ни Ансвелл, ни мисс Хьюм не могли тогда этого понять, потому что находились к истине слишком близко, – не разглядели бревна в собственном глазу. Они лишь догадывались, что бревно где-то должно быть. А когда я наконец вытащил из девушки всю эту историю, было слишком поздно: прошел месяц и дело уже передали в суд. Теперь мисс Хьюм никто бы не поверил, в точности как Уолтер Шторм сегодня, – он и в самом деле не поверил ни единому ее слову. |