Книга Окно Иуды, страница 82 – Джон Диксон Карр

– Так все и было, – согласился Г. М.

– И все же, – настаивал я, – мне кажется, что нас пытаются отвлечь от главной причины событий. Забудем об убийце – каков был его мотив? Только не говорите мне, что Ансвелл мог схватить стрелу и заколоть Хьюма просто потому, что будущий тесть подмешал ему в виски усыпляющее средство. Разве что он действительно сумасшедший, каким пытались выставить Реджинальда. О мотиве в этом деле говорят на удивление мало. У кого вообще могла быть причина для убийства Хьюма?

– Вы что, забыли о завещании? – спросил Г. М., останавливая на мне задумчивый взгляд.

– О каком завещании?

– О нем говорили в суде. Эйвори Хьюм, как и большинство мужчин, которые сами всего добились, мечтал о внуке. Преемственность поколений и все такое. Он собирался завещать все, что имел, – все, что имел, обратите внимание, – этому предполагаемому наследнику.

– Он успел составить это завещание?

– Нет, не успел. Поэтому я решил, что будет любопытно посетить Сомерсет-хаус^[31]и выложить шиллинг, чтобы взглянуть на первое завещание, которое теперь будет признано истинным. Дочь, разумеется, указана там главной наследницей, однако остальным тоже перепадает по изрядному куску от хьюмовских богатств; весьма непредусмотрительно с его стороны. Даже старине Дайеру достанется немалый куш, не говоря уже о сумме в три тысячи с половиной фунтов на постройку охотничьего домика для Кентских лесничих – эти деньги приказано вручить секретарю общества, который затем волен распорядиться ими по собственному усмотрению…

– Выходит, Кентские лесничие построились в шеренги, прошли маршем до Лондона и закололи Хьюма стрелой? Чепуха, Г. М.! Это на вас не похоже.

– Я лишь накидываю варианты, – ответил Г. М. на удивление мягко, глядя на нас из-под насупленных бровей, – чтобы взбаламутить ваше серое вещество. Вам никогда не построить хорошую защиту, Кен, – вы не замечаете зацепок в показаниях, чтобы находить по ним свидетелей. Приведу пример. Предположим, я считал бы жизненно важным отыскать дядю Спенсера, чтобы немного с ним поболтать, раз уж не получилось привести его в суд. Как бы мне… до него добраться?

– Бог его знает. Этим обычно занимается Мастерс. Если уж полиция его не найдет, не понимаю, как вам это удастся. Не забывайте, у него хорошая фора. Он мог бы добраться до Палестины.

Стук в дверь вывел Г. М. из ступора. Он бросил окурок на тарелку и расправил плечи.

– Войдите, – сказал он. – Да, он мог бы туда добраться, однако не добрался.

Дверь осторожно открылась. Одетый с иголочки доктор Спенсер Хьюм – в одной руке котелок, с другой свисает сложенный зонтик – вошел в комнату.

Если бы позолоченная фигура Правосудия соскользнула с купола Олд-Бейли и явилась к нам в комнату, думаю, ее приход был бы не столь впечатляющим, как появление доктора Хьюма.

В тот день он уже не казался добрым и заурядным дядюшкой Спенсером, но выглядел больным и уставшим. Хотя его темные волосы были по-прежнему аккуратно причесаны, румянец покинул щеки, а в глазах застыла тревога. Увидев нас с Эвелин, сидящих у камина, он страшно смутился.

– Все в порядке, сынок, – заверил его Г. М., который вернулся за стол и прикрыл ладонью глаза. Доктор невольно бросил взгляд в окно на высокое здание, в котором его так ждали. – Это мои друзья. Одного из них, если не ошибаюсь, вы вчера видели. Присядьте и возьмите сигару. Есть одна старая артиллерийская поговорка: «Чем ближе к цели, тем безопаснее». Пока вы сидите под носом у старины Рэнкина, волноваться не стоит. Можете занять очередь на галерку и устроиться над головой судьи, пока он думает, что вы не ближе Китая.