Книга Сестры в вечности, страница 17 – Кеннет Дун

Неожиданно из-за поворота нам навстречу бросились яркие огни встречных фар, вынудив меня резко вывернуть вправо, прижавшись почти вплотную к горе. Мы еле разминулись со встречной машиной, которая, вильнув, стремительно продолжила путь вниз.

Генри как-то странно посмотрел на меня.

— Вы видели, кто был за рулем? — спросил он.

— Нет, меня ослепили фары.

— Меня тоже. Но когда машина проезжала мимо, мне показалось, она была красного цвета. Мой брат водит красный «Корвет».

У меня забрезжило какое-то воспоминание, но пока я мог на нем сфокусироваться.

— Вы думаете, это был Лютер?

— Не знаю. Если у него вечеринка, он мог заметить, что закончился алкоголь. Или поехать кого-то встречать.

— Тогда почему он не остановился, чтобы узнать, кто к нему едет?

— Это же Лютер. Я сам не всегда понимаю его поступки.

Я задумался.

— В любом случае, он уже далеко. И на этой дороге нет места, чтобы развернуться. Нам остается только подняться к его дому и дождаться его на месте.

Дом оказался через двести ярдов буквально за следующим поворотом. На первый взгляд он выглядел, как небольшое бунгало, но, возможно это было обманчивое впечатление, потому что строение представляло собой сложную систему соединенных между собой комнат и террас, идеально вписывающихся в лесной пейзаж. Я решил обойти дом по кругу, и чем дольше я шел, тем больше он мне казался. Когда я, наконец, очутился с противоположной стороны от ворот, то увидел ярко освещенную гостиную с панорамным окном и самый красивый вид на Лос-Анджелес, который когда-либо наблюдал в жизни.

— Нравится? — спросил догнавший меня Генри. — Это мой отец построил для матери. Она почему-то всегда хотела замок на горе.

Он равнодушно посмотрел на расстилавшийся внизу город.

— Как выяснилось, Нина мне так и не смогла простить, что я так легко уступил дом Лютеру, а сам поселился в Пасадене. Все время думала, что это игра, и что я как старший брат одумаюсь. А потом она узнала, что я помогаю Лютеру оплачивать счета за этот дом, потому что он не может его себе позволить. А вот Эдит нравится жить в Пэрисе. Но она тоже не в восторге, что я поддерживаю брата.

Замок на Голливудском холме! Тут, наконец, что-то щелкнуло у меня в голове, какие-то детские воспоминания.

— Вы — сын Отто Химмельберга? — спросил я, глядя на Генри, и сам не веря своей догадке.

— Я думал, его уже все забыли.

— Что вы. Я обожал его, когда был ребенком. Мой первый настоящий герой. Как Амундсен и Скотт. К тому же первый американский герой-авиатор, еще до Линдберга и Хьюза.

Сейчас я отчетливо вспомнил эту историю, которую тогда переживала вся страна. Отто Химмельберг был потомком аристократического немецкого рода, давно эмигрировавшего в Северную Америку и сколотившего огромное состояние на рудниках и сталелитейной промышленности. Как и положено молодому человеку своей эпохи, он ни в малейшей степени не интересовался семейным делом, а всю энергию пустил на смертельно опасные приключения. Он покорял полюса, летал на дирижабле, пока не открыл для себя истинную страсть — аэропланы. Причем он сам занялся проектированием и усовершенствованием своих самолетов. Дело было еще до Первой мировой войны, так что удивительно, что юный миллионер не свернул себе шею на одном из своих творений.

К счастью, в дело вмешался случай. А точнее — любовь. Самый желанный жених Америки встретил юную Мери Кавендиш, приехавшую из далекой Шотландии, чтобы стать звездой немого кино. Страсть между ними вспыхнула с первого взгляда. Я рассказываю эту историю так, как сам запомнил ее, читая мамины журналы.