Книга На море шторма нет, страница 52 – Кеннет Дун

— Лекси, вы помните, что нам рассказывал Стивен Чо, агент по недвижимости из Нью-Хейвена. Когда Мэтью Арнольд купил дом?

— Сейчас, минутку. Летом. Нет, весной. Точно в мае 1934 года.

— Именно. А убийство Пата Михана произошло в конце августа. То есть он планировал все заранее. Заранее выбрал дом, установил там сейф. Возможно сочинил стихотворение и написал открытку. Вы понимаете, что это значит?

— Нет. Совсем не понимаю.

— Это значит, что нам придется совершить еще одно путешествие, если мы хотим довести эту историю до конца. На этот раз нам придется срочно лететь в Небраску.

На этот раз Лекси потребовалось изрядное упорство, чтобы убедить мать купить нам билеты до Омахи. Поначалу Аманда наотрез отказывалась это делать, утверждая, что игры дочери в детектива зашли слишком далеко, и она готова выкупить нам места на сегодняшний ночной рейс до Лос-Анджелеса. Лекси заявила, что ей все равно. В Нью-Йорке у нее есть друзья, и она готова, при необходимости, занять у них денег.

Перепалка матери с дочерью продолжалась довольно долгое время, которое Лекси провела в телефонной кабине, а я болтался рядом, словно престарелый родственник. Наконец Аманда по обыкновению сдалась и сказала, что позвонит в банк, чтобы подтвердить свою подпись на чеке Лекси. Со мной она поговорить не пожелала, и, как я подозревал, больше уже никогда не захочет.

Я знал, что путешествие в Канзас не принесет Лекси удовлетворения, и, видимо, Аманда тоже это предчувствовала. Но мне и не нужно было воспитывать дочь и оберегать ее от опасностей жизни. Хотя от кое-каких опасностей я все же мог попытаться уберечь Лекси.

В очередной раз я возрадовался, что прислушался не к разуму, а к инстинктам, и положил в саквояж свой пистолет.

Хоть мое разрешение на оружие, как и лицензия детектива были действительны только в штате Калифорния, в экстренной ситуации все средства хороши. А сейчас, как мне казалось, мы приближались именно к такой ситуации. Да, Лекси, скоро мы будем в Небраске.

В билетной кассе в аэропорту нам сказали, что прямых рейсов до Эппли нет. Но предложили довольно удобный перелет через Кливленд, а, поскольку мы летели на восток, то почти не теряли во времени, и должны были быть на месте к вечеру того же дня.

— Мы едем на ферму к Сью? — спросила меня Лекси, едва я упомянул Канзас.

— Да. Мне кажется, вам пора наконец объясниться.

В самолете Лекси пыталась приставать ко мне с расспросами.

— Мистер Стин, вы же поняли, что произошло? Может, объясните мне.

— Не совсем. Это лишь мои предположения. Естественно, я могу ошибаться.

И так всю дорогу. Мне это надоело, так что я достал из сумки «Вдали от обезумевшей толпы» и постарался погрузиться в чтение.

— Никогда больше не смогу взглянуть на викторианскую литературу, — фыркнула Лекси.

— Если честно, я тоже. Думаю, начать читать что-то современное, например, Хемингуэя.

— Хотя, тут есть и плюсы. Представляете, если бы мой отец спятил на почве чего-то заумного. И составил ребусы из стихотворений Т.С. Эллиота^[40].

Лекси нервно расхохоталась.

Нет, правда, я ей очень сочувствовал. Вначале узнать, что родного отца убили буквально по соседству, потом услышать правду о его безумном прошлом. Но я, например, знаком с парнем, у которого отец просто забил мать насмерть стулом безо всяких объяснений, а потом гонялся с кочергой за своим единственным ребенком и несомненно убил бы его, если бы парень не забился под крыльцо. Отца сразу арестовали, но отсидел он всего пару лет из пятнадцати из-за какой-то ошибки в законах. Снова женился, а о сыне так больше ни разу и не вспомнил. Тот потом вырос, пошел во флот, снарядом ему оторвало руку. И это не убавило у человека оптимизма. Он вернулся домой, закончил колледж, женился, а теперь работает общественным защитником. На своего папашу никогда не держал зла. Один из редких людей, с которым мы до сих пор дружим, с самой войны.