Книга Красное озеро, страница 6 – Кеннет Дун

Так что если «Барковиц, Торренс и Макгилл» до сих пор сохранили юридические отношения с концерном Коэна, то благодарить за это нужно было только Кифа и верность старой дружбе.

– Тео, привет, ты помнишь Элвуда Коллинза?

– Припоминаю, – вежливо ответил я. – Мы, кажется, стажировались вместе. У «Селлкрик и Доббс»?

– Вообще мимо! – расхохотался Киф. – Эл даже не юрист. Это же ты нас познакомил, забыл? Еще в Нью-Йорке до того, как я уехал в Бостон. Эл художник, последние семь лет живет в Джаспер-Лейк, где бы это ни находилось. Приехал в Бостон, чтобы найти адвоката, и позвонил мне. Но я не вижу, чем тут могу помочь, даже не знаю, что посоветовать. Ну, ладно ребята, мое время истекло, в конторе ждет клиент. Поболтайте о старых-добрых временах. Напитки за мой счет. Тео, сыграем в выходные в теннис или ты опять уедешь на свою чертову рыбалку? Я тебе позвоню. Привет Эми!

Киф выскочил из бара, кивая на бегу всем столикам, будто китайский болванчик.

– Тео Бартоломью? – недоверчиво спросил Элвуд, когда мы остались наедине.

Я кивнул. Мы оба очевидно чувствовали неловкость. Теперь, присмотревшись сквозь дым прокуренного зала, я осознал свою ошибку. Этот человек вовсе не выглядел, как адвокат. Мешковатый блейзер, небрежно повязанный галстук, излишне длинные волосы. На пальцах, обхвативших бокал с красным вином, виднелись не до конца оттертые пятна краски.

Я попытался вспомнить Элвуда Коллинза, омолодив его образ лет на десять, но ничего не выходило. Друзья Миранды мне представлялись скопищем довольно однотипных и безликих персонажей.

– Вы же знаете, что мы с Мирандой развелись?

– Да, конечно. Ужасная история. Соболезную по поводу вашего сына. Не знал, что вы теперь живете в Бостоне.

– А вы… в Джинджер-Лейк?

– Джаспер-Лейк. Это маленький поселок в Нью-Гемпшире на берегу одноименного озера. Там довольно известная община художников. Сейчас место пользуется большой популярностью в артистических кругах.

– Понятно. А в Бостоне вы… по делам? Киф сказал, что вам требуется юрист.

– Да. Гиблое дело, но мы стараемся, как можем. Я представляю интересы вдовы Пьетро Гаспари.

Я вздрогнул. В памяти всплыла заметка из нью-гемпширской газеты, прочитанная в случайной забегаловке, и почему-то мне немедленно захотелось выйти из прокуренного бара на свежий воздух.

– Вы помните Пьетро? – печально спросил Коллинз, неверно прочитав мое выражение лица. – Прекрасный был человек, золотое сердце. И необыкновенно талантливый, конечно.

– Эээ… нет. Не помню. Я просто прочитал о его смерти несколько дней назад.

– Надо же. Даже бостонские газеты о нем написали. Впрочем неудивительно. В последние годы работы Пьетро получили известность. Две галереи в Портленде и Бангоре устроили его персональные выставки. Думаю, сейчас все по достоинству оценят талант Пьетро. Жаль, что он не дожил до настоящей славы.

– Да, очень жаль.

– Но вы говорите, что его не помните.

– Имя показалось мне знакомым. Такое, знаете ли, эффектное. Мы встречались с ним в Нью-Йорке?

– Не могу сказать. Если быть откровенным, Тео, я тоже не слишком обращал на вас внимание. Вы были скучным мужем Миранды, – Коллинз хохотнул и сделал знак официанту, чтобы тот принес еще бокал вина.

Я тоже попросил повторить мне скотч с содовой.

– Как он умер? – полюбопытствовал я. – От болезни?