Книга Семеро с Голгофы, страница 47 – Энтони Баучер

– Ты не одна, кого это радует, – осторожно подхватил Мартин.

– Очень мило с твоей стороны, дорогой. Я и не думала, что ты обращаешь внимание на такие вещи. Подумать только, неужели этот деятель действительно верит в весь этот словесный мусор!.. Слушай, Мартин, – Синтия внезапно круто сменила тему, – тебе нравится миссис Лешин?

– Я почти не знаю ее. Был у них дома не больше одного-двух раз. Хозяйка она хорошая… как будто неглупа.

– Ты же знаешь, что я не про это спрашиваю. Как она тебе как женщина – привлекательная?

– Ну, это что кому нравится. На мой вкус, пожалуй, немного худощава.

– Худощава? Да что же ты за человек, Мартин, всегда всем угодить хочешь! Худощава? Да она просто худышка, кожа да кости, она… швабская крестьянка! – Синтия налила себе еще виски и, довольная своим mot juste^[42], залпом выпила.

– Что-то я не пойму… – Мартина удивила эта внезапная вспышка.

– Мартин, дорогой, а ты вообще когда-нибудь что-нибудь понимаешь? Ладно, беги к своей креолочке, она заждалась «Анжелики». А тетя Синтия пока побудет тут наедине со своим бурбоном.

Вытянув вперед руки с полными бокалами, Мартин вернулся в гостиную. Какая-то добрая душа, нашедшаяся посреди всей этой толчеи, следила за граммофоном, твердо придерживаясь одного и того же репертуара: Штраус-Легар-Кальман. Обнаружив, что подушка у окна опустела, Мартин поискал глазами вокруг и увидел Мону вальсирующей с доктором Лешиным. Это его раздосадовало: следующим чувством было досада на эту досаду.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь, Мартин? – услышал он голос Алекса.

«Я думаю, – едва не сорвалось у него с языка, – что тебе стоило бы пойти на кухню и позаботиться о том, чтобы Син перестала валять дурака», – но он сдержался – не его это дело – и просто спросил:

– Обо всем – это о чем?

– О фантазиях твоего любимого доктора Эшвина, – ответил вместо Алекса Пол.

– Я как раз рассказывал Полу, – пояснил Алекс, – об идеях, что развивал вчера вечером доктор Эшвин.

– Мне они кажутся довольно разумными, – пожал плечами Мартин.

– Разумными? – Пол с особенной силой запыхтел трубкой. – Дорогой мой Мартин, это тебе не детективный роман. Жизнь одними только логическими построениями не вычислишь. Если что-то кажется разумным, но на самом деле представляет собой фантазию, то тут и рассуждать не о чем.

– И все же мне кажется, что в его словах может заключаться правда, – спокойно возразил Алекс.

– Ну, наши мнения вряд ли так уж интересуют убийцу, – заключил Пол. – Бесплодный спор.

За весь вечер это было единственное упоминание об убийстве, и все же Мартина не покидало ощущение, что в этом кратком обмене репликами сквозил важный смысл, который ему никак не удавалось ухватить. Быть может, утешал он себя, все дело в бурбоне.

Музыка оборвалась, и он увидел направляющуюся в его сторону Мону. Доктор Лешин, галантно поцеловав даме руку, поспешил на выручку жене, которую, судя по жестикуляции, Борицын втянул в очередную дискуссию по поводу упадка русского балета.

– Спасибо, Мартин. – Мона взяла протянутый ей бокал. – Пошли присядем где-нибудь.

Подушку у окна успели занять Чак и Мэри, но они пристроились на полу подле рояля.

– Мартин, ради бога, – серьезно сказала Мэри, потягивая вино, – не оставляй меня больше с ним одну, даже если я попрошу принести мне еще бокал.