Книга Смерть на жемчужной ферме, страница 20 – Ад Бенноэр, Арнольд Беннет, Морган Джонсон, и др.

Ломэкс Гардер, нервно застегивая свое пальто, спросил спокойным, но твердым и настойчивым тоном:

– Разве вам нечего сказать?

Джон Франтинг внезапно остановился перед лавкой, на фасаде которой висела вывеска:

«Гонтль. Оружейный мастер».

– Не на словах! – ответил Франтинг. – Я зайду сюда.

И порывисто вошел в маленькую, невзрачную лавку.

Ломэкс Гардер полсекунды поколебался, затем последовал за своим спутником.

II

Лавочник оказался джентльменом средних дет, одетым в черную бархатную куртку.

– Добрый день! – приветствовал он Франтинга с учтивой снисходительностью, которая, казалось, говорила, что Франтинг оказался мудрым и счастливым человеком в том, что узнал о существовании Гонтля и что у него хватило ума зайти к Гонтлю. Ибо, имя Гонтля пользовалось почетом и уважением всюду, где только спускают курок.

Гонтль был известен не только вдоль всего побережья канала, но и по всей Англии. Спортсмены, желая купить себе ружье, приезжали в Квангэт с далекого севера и даже из Лондона. Было достаточно сказать: «Я купил его у Гонтля», или: «Старик Гонтль рекомендовал его», чтобы заставить умолкнуть всякие споры о достоинстве какого-либо огнестрельного оружия. Знатоки склоняли голову перед непревзойденной репутацией Гонтля. Что же касается самого Гонтля, то он, – правда, вполне извинительно, – был крайне тщеславен. Его уверенность, что ни один оружейный мастер во всем мире не может сравняться с ним, была непоколебима. Он продавал ружья и винтовки с жестом монарха, оделяющего знаком отличия. Он никогда не аргументировал, он только констатировал, и с ледяной важностью осведомлял противоречащего ему покупателя о местонахождении двери своей лавки.

– Добрый день! – угрюмо ответил Франтинг и сделал паузу.

– Чем могу служить? – спросил мистер Гонтль, как бы говоря: «Ничего, не бойтесь! Лавка эта ужасная, и я ужасный, но я вас не съем».

– Мне нужен револьвер! – отрезал Франтинг.

– А… револьвер! – протянул мистер Гонтль, словно говоря: «Ружье или винтовку, вот это да! Но peвольвер – оружие без индивидуальности, массового изготовления… Все же, я полагаю, мне следует снизойти до того, чтобы удовлетворить вас».

– Предполагаю, что вам кое-что известно насчет револьверов? – спросил мистер Гонтль, выкладывая на прилавок образцы этого оружия.

– Немного!..

– Знаете вы Веблей, III?

– Не могу этого сказать.

– Ах! Лучшее для всех обычных целей. – Взгляд мистера Гонтля предостерегающе говорил: «Будьте добры не возражать мне».

Франтинг рассматривал Веблей, III.

– Вы понимаете, – сказал мистер Гонтль, – самое существенное то, что пока барабан плотно не закрыт, из него нельзя выстрелить, поэтому он не может разрядиться и искалечить или убить самого убийцу. – М-p Гонтль величественно улыбнулся своей самой заплесневелой шутке.

– А как насчет самоубийства? – угрюмо спросил Франтинг.

– Ага!

– Покажите мне, как его заряжать! – сказал Франтинг.

Мистер Гонтль достал патроны и выполнил это разумное требование.

– На дуле небольшая царапина? – заметил Франтинг. Мистер Гонтль с болью в сердце нагнулся над револьвером. Он хотел было горячо опровергнуть замечание Франтинга, но, к своему сожалению, не мог спорить против факта.

– Вот вам другой револьвер, – сказал он, – раз уж вы так разборчивы.

– Пожалуйста, зарядите его!

Мистер Гонтль зарядил второй револьвер.