Книга Смерть на жемчужной ферме, страница 22 – Ад Бенноэр, Арнольд Беннет, Морган Джонсон, и др.

Франтинг стоял спиной к крошечному огоньку камина, в пальто, с незажженной папиросой в зубах. При виде Гардера он вызывающе приподнял свой подбородок.

– Итак, вы продолжаете ходить за мною повсюду? – злобно сказал он.

– Да! – ответил Гардер с присущей ему странной мягкой застенчивостью.

– Я нарочно приехал сюда, чтобы поговорить с вами. Я сказал бы вам раньше все, что мне надо, но случилось так, что вы выходили из отеля как раз в тот момент, когда я хотел войти в него. Вы, по-видимому, не желали разговаривать на улице, но эта беседа необходима. Я должен вам кое-что сообщить…

Он собрал все свое хладнокровие и двинулся от двери к биллиарду.

Франтинг поднял руку, расправляя в сумерках тупые концы своих грубых пальцев.

– Послушайте-ка! – перебил он с холодной, размеренной жестокостью. – Вы не можете сообщить мне ничего, что бы мне не было известно. Я вам скажу все, что требуется и когда кончу, вы можете убираться вон. Мне известно, что моя жена взяла пароходный билет от Гарвича до Копенгагена, что она выправила себе заграничный паспорт и уложила свои вещи. Разумеется, мне также известно, что с тех пор, как ваши стишки, задевающие строгую мораль и общественные устои добропорядочного английского общества, сделали вас весьма подозрительной личностью в глазах не только всех приличных людей, но и представителей власти, вы предпочитаете держаться подальше отсюда и проводите большую часть вашего драгоценного времени именно в Копенгагене. Но это меня не касается. Точно так же, как вас не должна касаться семейная жизнь вашей сестры. Напрасно она прибегает к вашему родственному заступничеству: я не желаю иметь с вами никакого дела. Если ей не нравится мое обращение с ней, пусть попробует добиться развода. Сомневаюсь, чтобы это ей удалось. Даже если бы я был худшим из мужей в мире, наши английские законы, слава богу, твердо охраняют брак. Кстати, я только что получил письмо от Эмилии. Она знает, что я нахожусь здесь. Это объясняет мне, каким образом вам стало известно мое местопребывание.

– Вполне! – спокойно подтвердил Гардер. Франтинг вытащил из кармана письмо, развернул его и прочел вслух несколько строк.

«Я окончательно решила покинуть тебя. Все переговоры насчет необходимых формальностей поручаю вести моему брату. Жить с тобой дольше я не в силах: это слишком тяжело и унизительно…». И так далее, и так далее.

Франтинг разорвал письмо пополам, швырнул одну половину на пол, вторую свернул трубочкой, повернулся к камину и зажег о нее свою папиросу.

– Вот что я думаю о ее письме! – процедил он сквозь зубы. – Как бы там ни было, Эмилии не уйти от меня! – Он вынул из кармана револьвер.

– Вы видите эту штучку, которую я купил на ваших глазах? Ничего, не бойтесь. Я не угрожаю вам и в мои намерения вовсе не входит пристрелить вас. Но если моя жена сбежит от меня, я последую за ней, – будь это Копенгаген или Северный полюс, – и убью ее вот этим самым револьвером. А теперь убирайтесь вон!

Франтинг засунул обратно револьвер и яростно задымил папиросой.

Ломэкс Гардер посмотрел на его угрюмую, свирепую и озлобленную физиономию и с уверенностью почувствовал, что ничто не остановит Франтинга от выполнения своего намерения. Если Эмилия покинет его, ей не быть в живых. Ничто и никто в мире, кроме него, не защитит ее от смертельной угрозы ее мужа. Но с другой стороны, чаша терпения этой исстрадавшейся женщины переполнилась до краев и она ни за что не переменит своего решения. В его мозгу ярко вспыхнуло представление неизбежной трагедии.