Книга Повесть о старых женщинах, страница 185 – Арнольд Беннет

Не шелохнувшись, Софья перевела глаза на часы: половина третьего. Скрипач кончил играть и собирал деньги в свою шляпу с кистями. Красная накидка бросила ему монету. Софья неподвижно смотрела на скрипача, пока тот, отчаявшись получить с нее деньги, не перешел к следующему столику и тем облегчил ее мучения. У нее не было ни гроша. Она вновь посмотрела на часы, но стрелки стояли неподвижно.

Издав какой-то возглас, дама с накидкой встала и выглянула в окно, потом перебросилась несколькими словами с официантами и пересела за другой стол, где ее дружелюбно приветствовали три лоретки, Ширак и двое его приятелей. Время от времени они исподтишка поглядывали на Софью. Затем Ширак вышел из зала с метрдотелем, вернулся, посовещался со своими друзьями и, наконец, подошел к Софье. Было уже двадцать минут четвертого.

Ширак снова отвесил ей великолепный поклон.

— Мадам, — почтительно сказал он, — с вашего разрешения я провожу вас в гостиницу.

Ширак ни словом не обмолвился о Джеральде, отчасти, разумеется, потому, что его познания в английском могли его подвести и он боялся оступиться на этой шаткой почве.

У Софьи не нашлось сил, чтобы поблагодарить спасителя.

— А как же счет? — заикаясь спросила она. — За ужин не заплачено.

Ширак не сразу ее понял. Но один из официантов, услыхав знакомое слово, тут же подскочил к Софье с листком на тарелке.

— У меня нет денег, — робко улыбаясь, сказала Софья.

— Je vous arrangerai çа^[24], — ответил Ширак. — Как называется ваша гостиница? Кажется, «Мёрис»

— Да, «Мёрис», — кивнула Софья.

Ширак договорился с метрдотелем относительно счета, который и был унесен лакеем как нечто неблаговидное, и, церемонно предложив Софье руку, от чего она не могла отказаться, увел Софью с места ее позора. Софья была так растеряна, что не сразу справилась с кринолином, мешавшим ей пройти в дверь. На улице не было никаких следов Джеральда и его врага!

Ширак посадил Софью в открытый экипаж, и через пять минут они, сохраняя молчание и миновав рю де ла Пэ и Вандомскую площадь, оказались на рю де Риволи, и вот уже ночной швейцар гостиницы подошел к подножке экипажа.

— Я говорил в ресторан, куда вы уехать, — сказал Ширак, осматриваясь под сенью длинной аркады и снимая шляпу. — Если ваш муж быть там, я ему объяснять. До завтра!..

Софья и не думала, что бывают люди с такими восхитительными манерами. Казалось, Ширак приветствует императрицу в сумрачном Тюильри по другую сторону улицы, а не прощается с неискушенной девчушкой, которая так ошеломлена, что даже его не поблагодарила.

Со свечкой в руках Софья метнулась вверх по широкой винтовой лестнице — должно быть, Джеральд уже в спальной… пьяный! Это было вполне возможно. Но постель под балдахином с золоченой бахромой была пуста. Она села за покрытый бархатной скатертью стол, в зыбком свете свечи, огонек которой колебался под сквозняком, проникавшим в открытое окно. И Софья стиснула зубы, и в эту жаркую, знойную ночь ее охватила холодная ярость. Джеральд идиот. Довольно и того, что он позволил себе напиться; но он еще поставил ее в такое жуткое положение, из которого ее вызволил только Ширак, и это было уж сущим безобразием. Он идиот. Он ничего не понимает. При всем его очаровании и шарме положиться на него нельзя — он выставляет и себя, и ее в смехотворном, трагически смехотворном виде. Да можно ли сравнить его с мосье Шираком! Софья в отчаянии склонилась к столу. Ей не хотелось раздеваться. Не хотелось двигаться. Ей нужно было понять, в какое положение она попала, разобраться в том, что произошло.