Книга Трое против Пинкертона, страница 60 – Роман Елиава

– Границ с своей стороны я не ставлю, – подумав ответил Фрик. Положитесь полностью на свой опыт и возможности. Вы отвечаете за результат, мои советы Вам ни к чему. Мне нужен только результат, подробности дела я знать не хочу.

– Я Вас понял, мистер Фрик.

Когда Вы сможете приступить?

– Я уже приступил, – Эжен Хоуп поднял руку к лицу, чтобы разглядеть время на часах.

– Вы носите часы на руке? – удивился хозяин.

– Да это очень удобно, я был в Европе и приобрел такие часы, они становятся популярны. Но если у Вас больше нет указаний я готов идти.

– Указаний больше нет, имя и адрес этого человека в конверте вместе с задатком.

– Генри Фрик встал и подошёл к письменному бюро, с которого он взял большой конверт и вручил его Эжену Хоупу.

– Удачи Вам мистер Хоуп.

– Мне срочно нужно в Питтсбург!

Тонкая струйка кофе медленно сползла по белоснежной чашке, которую держал в руке возбужденный Торотынский. Она немного повисела мутной каплей, а затем резко упала на тщательно выглаженные брюки Михаила. Однако, тот находясь в своей ажитации, не обратил на это никакого внимания. Трегубов, разделявший завтрак со своим другом, был крайне удивлён такой перемене настроения.

– Но совсем недавно ты говорил, что никакой спешки нет, что-то поменялось? – спросил Иван своего товарища.

– Да, дела требуют решения. Помнишь я говорил тебе, что на предприятии, где я заказал рельсы намечается забастовка. Я хотел бы скорее обсудить свой заказ с руководством этого завода. Надеюсь, это не займёт много времени и я быстро вернусь назад, чтобы помочь. Как у тебя с этим твоим таинственным делом или встречей?

– Знаешь, всё это очень странно, – ответил Иван.

Он посмотрел на остатки кофе в своей чашке и машинально взболтал их, словно ожидая рассмотреть на её дне ответы на свои мысли.

– Что странного? – спросил Михаил.

– Во-первых, тот кого я принял за Беркмана оказался жандармским офицером. Агентом в Нью-Йорке. По крайней мере он так представился и проживает по выданному мне адресу.

– Это неожиданно, но не странно, это говорит всего лишь о том, что твоя версия была не верна. Что тебя смущает?

– То, что он вел очень странные речи, – Иван поднял взгляд от чашки и посмотрел на своего друга.

– Какие же?

– Например, о том, что в Америке лучше жить, о том, что здесь свобода.

– Что тут необычного, – перебил Трегубова Торотынский, – я тоже так думаю, странно было бы думать наоборот.

– Ты это другое дело, а тут речь о жандарме, об офицере который давал присягу. Он прошёл конкурс, чтобы попасть на свою должность. Вот что странно. Я его специально спровоцировал на этот разговор и он его поддержал.

– А почему ты его спровоцировал? – поинтересовался Михаил.

– Он не стал разговаривать про розы.

– Прости не понял?

Трегубов вздохнул и рассказал своему товарищу о ротмистре Смирнове и условных фразах, которыми должны были обязательно обменяться Иван и агент в Нью-Йорке.

– По моему опыту, – продолжал Иван, – бывшие военные не отходят от уставных ритуалов, это у них проникает в само сознание и остаётся в нём до конца их дней.

– Ты полагаешь, что тут что – то нечисто? – с тревогой спросил Михаил.

– Ещё не знаю, но, как я уже сказал, всё это странно. Я просил Станкевича узнать адрес Надеждина, а сегодня он в ответ прислал мне записку с предложением встретиться с ним вечером. Якобы у него есть для меня важная информация.