Книга Речной детектив, страница 51 – Роман Елиава

– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь, Вас выделили в моё распоряжение.

– Да, я знаю, – подтвердил молодой парень, которому на вид было меньше двадцати лет, – Герасим Кондратьевич Елизаров.

– Давно в полиции? – спросил Трегубов.

– С весны, – ответил парень.

– Нравится?

– Конечно, я вырос на реке, пятый в семье. Мы всегда жили небогато, а батя мне говорил: учи грамоту, учи. Вот я и выучил. Теперь в полиции жалованье получаю. Больше, чем батя, – искренне похвалился Елизаров.

– Что ж, молодец, Герасим Кондратьевич. Пассажиры все вернулись, кто выходил с корабля?

– Все, вот список, – протянул городовой.

Елизаров напомнил Ивану самого себя, ещё не так давно урядника тульской полиции. Он поднялся на верхнюю палубу. Есть не хотелось, Трегубов был не голоден, но решил выпить горячего чаю. В ресторане он заметил нового пассажира, молодого человека в очках, который чем-то напомнил Ивану его друга, Николая Канарейкина, в студенческие годы. Может, это было из-за похожих очков. Новый пассажир сидел рядом с художником, они что-то активно обсуждали. Трегубов вспомнил про свои недавние подозрения и решил поближе познакомиться с Васильковым.

– Представите меня, Этьен? – подошёл он к обедающим.

– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь.

– Арсений Вилков, студент, – представился новый пассажир. – Да, Вы не стойте, садитесь. Я уже знаю всё про Вас. Этьен уже рассказал, что было убийство, и Вы ведете следствие.

Пароходный колокол оповестил о скором отчаливании. Иван последовал приглашению и сел рядом с Арсением напротив Этьена.

– Что обсуждали? – попытался завязать светскую беседу Иван. – Итальянских мастеров эпохи возрождения? Я помню, что Вы любите Италию, Этьен.

– Нет, – засмеялся Арсений, – как можно обсуждать такую ерунду.

– Думаю, что для господина художника это не ерунда.

– Да нет же, – продолжал студент, – сейчас наступил решающий момент, вот о чём мы говорили. Этьен был за границей и многого не знает.

– Какой такой решающий момент? – спросил Иван, пробуя температуру чая, который принёс официант.

– Момент, когда крестьяне, наконец, поймут, как их угнетают помещики и самодержавие. Смотрите, в стране голод, но только у крестьян, а не у господ. Хлеба нет у тех, кто его и выращивает. Крестьяне всё поймут и присоединятся к пролетариату.

Иван удивился, что Арсений затеял такой разговор при нём, зная, что он – представитель власти. Может, он это специально делает, дразнит? Трегубов посмотрел на художника, тот сидел молча, отдав инициативу в разговоре молодому студенту.

– Я не совсем Вас понимаю, – проговорил Иван, чтобы окончательно определиться с Арсением – Вы что же, поддерживаете террористов, народовольцев? Поддерживаете Шевырева и Ульянова, которые хотели убить императора?

– Нет, – ответил Арсений, – «Народная воля» в прошлом, как и их действия, так могут себя вести недалёкие идиоты. Они получили то, что заслужили!

– Как же нужно вести себя умным людям? – немного успокоился Иван.

– Социал-демократия, вот что сломает хребет тирании. Слышали о таком?

– Что-то слышал. «Освобождение труда», так, кажется, называется?

– Да. В том числе, они. Нужно не заниматься глупыми единичными акциями по устранению лиц, олицетворяющих тиранию. Нужно поднимать пролетариат и крестьянство на борьбу с самой тиранией. А для того, чтобы народ перешел к реальным действиям, нужно, чтобы он осознал, кто его настоящий враг.