Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 4 – Дороти Ли Сэйерс

– Да, да, несомненно, – подтвердил багроволицый Ормсби. – Боже мой, разумеется, бесспорно!

– Ну что ж, тут уже ничем не поможешь, – проговорил доктор. – Скончался во сне. Здесь найдется пустая спальня, куда бы его перенести, Кульер?

– Да, безусловно, – отозвался секретарь. – Джеймс, сбегай ко мне в офис за ключом от шестнадцатого номера да скажи, чтобы кровать приготовили. Я так полагаю… когда трупное окоченение сойдет, мы сможем… э, доктор?

– Ну, конечно, вы сможете сделать все, что полагается. Я пришлю нужных людей обрядить покойника. И надо бы известить родственников; только лучше им не приезжать до тех пор, пока мы не приведем его в пристойный вид.

– Капитан Фентиман уже знает, – возразил полковник Марчбэнкс. – А майор Фентиман остановился здесь же, в клубе; он вот-вот появится. Кажется, есть еще сестра…

– Да, старушка леди Дормер, – подтвердил Пенберти, – она живет тут поблизости, на Портмэн-сквер. Они вот уже много лет друг с другом не разговаривали. И все-таки, наверное, сообщить ей нужно.

– Я позвоню, – вызвался полковник. – Нельзя оставлять это дело на капитана Фентимана, беднягу сейчас лучше не трогать. Вы уж на него взгляните, доктор, когда здесь закончите. Очередной приступ – нервы, знаете ли.

– Хорошо, взгляну. Что, Кульер, спальня готова? Так понесли! Не возьмется ли кто-нибудь за плечи… нет, только не вы, Кульер, – ибо у секретаря осталась лишь одна здоровая рука, – Лорд Питер… да, спасибо… поднимайте осторожнее.

Уимзи просунул длинные, сильные руки под негнущиеся локти, доктор взялся за ноги; тело понесли. Все это напоминало гротескное, жутковатое шествие в День Гая Фокса: сгорбленный, жалкий манекен беспомощно болтался в воздухе из стороны в сторону, усиливая впечатление.

Дверь за ними закрылась, и напряжение ощутимо схлынуло. Кружок распался на группы. Кто-то закурил. Тиранка планеты, выжившая из ума Смерть, на мгновение поднесла к глазам присутствующих свое тусклое зеркало, показывая неотвратимое будущее. И снова убрала его. Неприятность минула. Вот ведь повезло, что Пенберти – домашний доктор покойного. Пенберти знает, что к чему. И свидетельство о смерти выдаст. Никакого дознания. Никаких неудобств. Члены клуба «Беллона» могут отправляться на ужин.

Полковник Марчбэнкс направился к дальней двери, ведущей в библиотеку. В тесной передней между двумя комнатами находилась удобная телефонная кабинка для тех членов клуба, что не стремились вещать на публику в вестибюле.

– Эй, полковник! Не туда! Этот аппарат не работает, – сообщил беллонианец по имени Уэзеридж, провожая его взглядом. – Возмутительно, вот как я это называю. Не далее как нынче утром я собрался было позвонить… о, гляньте-ка! – записку уже сняли. Похоже, все опять в порядке. Сообщать надо, вот что я вам скажу!

Полковник Марчбэнкс сделал вид, что не расслышал. Уэзеридж считался клубным ворчуном, выделяясь даже на фоне этого сообщества доктринеров, страдающих расстройством пищеварения. Он вечно грозился нажаловаться комитету, изводил секретаря и на собратьев по клубу оказывал неизменный эффект застрявшей в пресловутом месте занозы. Все еще ворча, он возвратился к креслу и вечерней газете, а полковник вошел в телефонную кабинку и попросил соединить его с особняком леди Дормер на Портмэн-сквер.