Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 54 – Дороти Ли Сэйерс

Детектив отправился в полицейский участок, где и обнаружил Фентимана, прямо-таки на грани апоплексического удара: бедняга кипел от бешенства, угрожая подать в суд за незаконное лишение свободы. Сыщику удалось добиться освобождения задержанного после того, как он засвидетельствовал личность Фентимана и честность его намерений, а также убедил майора дать слово не нарушать общественного спокойствия. После того детектив напомнил Фентиману, что частные лица не правомочны совершать акты насилия в отношении мирных граждан, против которых не выдвинуто никаких обвинений, а также указал, что после того, как Оливер назвался другим именем, надлежало незаметно продолжить слежку и по возможности связаться с Уимзи, или с мистером Мерблзом, или с «Детектив Инкорпорейтид». Сыщик добавил, что сам он намерен дожидаться в Саутгемптоне дальнейших инструкций от лорда Питера. Ехать ли ему в Венецию вслед за подозреваемым, или послать подчиненного, или возвращаться в Лондон? Учитывая явную искренность мистера Постлетуэйта и его открытую манеру держаться, казалось вполне вероятным, что майор и впрямь обознался, однако Фентиман твердил, что никакой ошибки быть не может.

Лорд Питер поразмыслил секунду-другую, не вешая трубки, а затем рассмеялся.

– А где сейчас майор Фентиман?

– Возвращается в Лондон, милорд. Я дал майору понять, что получил всю информацию, необходимую для дальнейших действий, а его присутствие в Венеции только стеснит меня – теперь, когда подозреваемый знает его в лицо.

– Все правильно. Ну что ж, можете на всякий случай отослать своего человека в Венецию: вдруг, паче чаяния, ключик подойдет! И послушайте… – Уимзи продиктовал указания и закончил фразою: – И еще попросите майора Фентимана зайти ко мне сразу по приезде.

– Разумеется, милорд.

– Ну, и какова ныне цена гадалкиному предсказанию? – осведомился лорд Питер, пересказывая Бантеру последние новости.

Майор Фентиман явился к его светлости тем же вечером, рассыпаясь в извинениях и пылая праведным гневом.

– Тысячу раз прошу прощения, старина. Я повел себя, как распоследний идиот, просто сдержаться не смог. Вы представьте себе: слышать, как этот тип невозмутимо отрицает, что когда-либо видел меня и беднягу-деда, и оправдывается так гладко да бойко – да у меня просто в глазах потемнело! Разумеется, теперь-то я вижу, какого дурака свалял! Я отлично понимаю, что надо было незаметно за ним проследить. Но откуда я знал, что негодяй не станет отзываться на собственное имя?

– Но когда он не отозвался, вам следовало догадаться, что либо вы ошиблись, либо у него есть веские причины скрываться.

– Но я ни в чем его не обвинял.

– Разумеется, нет, но он почему-то заподозрил самое худшее.

– Но с какой стати? В смысле, когда я к нему в первый раз обратился, я всего лишь спросил: «Мистер Оливер, полагаю?» А он мне: «Вы ошиблись». А я ему: «Быть того не может. Моя фамилия Фентиман, и вы знавали моего деда, покойного генерала Фентимана». А он в ответ: дескать, не имел такого удовольствия. Тут я принялся объяснять, что мы всего лишь хотим выяснить, где старикан провел последнюю ночь перед смертью, а этот тип вылупился на меня, как на помешанного. Ну, я разозлился и сказал, что, дескать, узнал в нем Оливера, как ни крути, и тогда он пожаловался кондуктору. Вижу: он и впрямь собирается улизнуть, словно ни в чем не бывало, так и не поспособствовав расследованию, и тут я вспомнил про полмиллиона – и так взъярился, что взял да и ухватил негодяя за шиворот. «Ну нет, не выйдет!» – говорю, и тут-то и началась забава, понимаете?