Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 52 – Дороти Ли Сэйерс

– Что, для истинного духовного родства необходимы нищета и тяжкий труд?

– Ничего подобного. Вот вы, например, в наш круг отлично вписываетесь – в тех редких случаях, когда нам выпадает такое удовольствие. И неумение рисовать тут тоже абсолютно ни при чем. Гляньте на Бобби Хобарта и его омерзительную мазню: а ведь сам он просто лапушка, и все от него без ума. Сдается мне, Анна Дорланд страдает от какого-то комплекса. Комплексы многое объясняют, прямо как благословенное словечко «гиппопотам».

Уимзи щедро зачерпнул меда и дал понять, что он – весь внимание.

– На самом деле, как мне кажется, – продолжала мисс Фелпс, – Анне надо бы пристроиться где-нибудь в Сити. Ума ей не занимать. Любая контора в ее руках заработает как часы. Но вот творить ей не дано. Кроме того, в нашем тесном богемном кружке – сплошные романы да интрижки. А вечно жить в атмосфере безумной страсти невозможно: ужасно на нервы действует, ежели самой похвастаться нечем.

– А мисс Дорланд почитает себя выше безумной страсти?

– Да нет, собственно. Полагаю, она бы не прочь – да только все не складывается. А с какой стати вам пришло в голову проанализировать Анну Дорланд?

– Как-нибудь потом расскажу. Поверьте, что не из пошлого любопытства.

– Нет, конечно, обычно вы – сама деликатность, думаете, почему я вам все это рассказываю? Сдается мне, Анна одержима навязчивой идеей: уверена, что никому-то она никогда не приглянется. Так что бедняжка либо впадает в занудную сентиментальность, либо, задрав нос, грубит направо и налево, а в нашей компании сентиментальность не жалуют, да и высокомерные отповеди не в чести. Жалостное зрелище эта ваша Анна, честное слово! Собственно говоря, к искусству она вроде бы слегка поостыла. В последний раз, что я о ней слышала, Анна якобы рассказывала кому-то, что, дескать, занялась благотворительностью, а не то за больными ходит – в общем, что-то в этом духе. На мой взгляд, разумное решение. С тамошней публикой она, пожалуй, сойдется куда лучше. Народ там солидный да серьезный.

– Ясно. Послушайте, предположим, что мне захотелось бы «случайно» столкнуться с Анной Дорланд – где ее вероятнее всего найти?

– Да девица вас и впрямь покоя лишила! На вашем месте я бы заглянула к Рашвортам. Они все больше науками увлекаются да бедняков пытаются осчастливить, и все такое. Разумеется, сейчас Анна наверняка в трауре, но не думаю, чтобы это помешало ей бывать у Рашвортов. Их собрания особой фривольностью не славятся.

– Огромное вам спасибо. Вы – просто кладезь бесценной информации. И, для женщины, задаете на диво мало вопросов.

– Благодарю на добром слове, лорд Питер.

– Ну что ж, с делами покончено, теперь мое внимание безраздельно принадлежит вам. Какие новости? Кто в кого влюблен?

– Ох, жизнь – скука смертная! Ко мне все охладели, а Шлитцеры в очередной раз поскандалили – да так, что разошлись.

– Не может быть!

– Еще как может! Только в силу финансовых соображений студия у них по-прежнему общая: помните, то огромное помещение над конюшнями? Страх как неудобно, должно быть, есть, и спать, и работать в одной комнате с человеком, с которым ты разошелся. А ведь они даже не разговаривают друг с другом, зайдешь в гости к одному из них, а второй притворяется, что не видит тебя и не слышит. Ужасно неловко себя чувствуешь!