Книга Канатная танцовщица, страница 56 – Морис Леблан

Доротея молчала, глубоко задумавшись. Молчали и молодые люди, но, видя, что никто не отвечает, Эррингтон заговорил первым:

– Ловкая шутка.

– Шутка – не шутка, – встрепенулась Доротея. – Почему вы думаете, что это шутка?

– Слишком уж похоже на шутку. Воскресение из мертвых, эликсир бессмертия, таинственные драгоценности. Все это – сказка для детей.

– Да, для нашего века довольно неправдоподобно. И все-таки письмо дошло, и у нас есть золотые медали, о которых в нем говорится. И мы сошлись на свидание по приглашению, посланному двести лет назад. Наконец оказывается, что все мы происходим от одного рода. Пока все выходит по письму.

– Значит, мы должны проделать все, что он требует?

– Обязательно. Это – наш долг.

– Благодарю вас, – вмешался нотариус, – я вам не попутчик. У меня нет ни малейшего желания идти с визитом к покойнику или смотреть на человека двухсот шестидесяти лет.

Доротея улыбнулась.

– Напрасно. Он совсем не так стар, как вы думаете. Двести лет отдыха не идут в счет. Ему шестьдесят лет, как и вам, господин Деларю. И знаете, что я вспомнила: Фонтенель умер почти столетним стариком… Не потому ли, что маркиз де Богреваль поделился с ним эликсиром?

Марко Дарио не выносил недомолвок и поставил вопрос ребром:

– Итак, верить нам или нет?

Доротея замялась:

– Гм! Дело не так просто, как кажется. Всему я не верю, но кое-что здесь все-таки есть. Скоро все выяснится. А сейчас мне очень хочется… Но это совсем из другой оперы.

– Что такое?

– Я… ужасно проголодалась. Так проголодалась, как сам маркиз де Богреваль, двести лет не евший ни кусочка.

У всех, кроме русского, оказались сумочки с провизией. Шумно и весело расставили еду на плоской каменной плите, сели и принялись есть.

– Семейный завтрак на лоне природы, – пошутила Доротея.

Оказалось и вино. Пили за здоровье того, кто придумал собрать их всех на развалинах замка. Потом затеяли игры. Все наперебой ухаживали за Доротеей. Вебстер и Эррингтон объявили схватку чемпионов Англии и Америки с тем, что победитель имеет право поцеловать руку «Королевы турнира», то есть Доротеи. Дарио пел. Доротея вскочила на его лошадь и проделала несколько умопомрачительных акробатических трюков.

К трем часам, устав от игр и смеха, снова уселись в кружок. На этот раз Доротея была центром внимания. Снова выпили и, наконец, решили отправиться с визитом к дедушке Богревалю.

Двинулись в стройном порядке. Впереди охмелевший нотариус со сдвинутым на затылок цилиндром. Красный, потный, он развязал галстук и, размахивая руками, пел куплеты о «Воскрешении Лазаря». Дарио аккомпанировал ему на губах, ловко подражая мандолине. За ними важно выступала Доротея. Вебстер и Эррингтон сплели зонт из папоротников и плюща и несли его над головой Доротеи, точно балдахин над головой королевы.

Миновали арку, обогнули угол стены и перед ними раскинулась круглая площадка, осененная гигантским ветвистым дубом, похожим на дуб правосудия из ста-робрабантской легенды. От дуба убегала вдаль тенистая дубовая аллея.

Нотариус, подражая тону профессиональных гидов, объяснял:

– Прошу уважаемых путешественников обратить благосклонное внимание: аллея, посаженная отцом маркиза де Богреваль. Несмотря на свой возраст, они свежи и могучи. Особенно прекрасен этот дуб, своего рода патриарх полуострова. Немало поколений находило приют под его гостеприимным кровом. Мужчин прошу обнажить головы перед этим чудом природы.