Книга Девятью Девять, страница 107 – Энтони Бучер

Мэтт повернулся к Симмонсу, но земные вещи перестали существовать для верного ученика. Он не сводил глаз с учителя, который только что произнес столь невероятные слова. Р. Джозеф был поражен не меньше, хотя наверняка испытывал другие эмоции, а Грегори, похоже, дивился сильнее прежнего.

В качестве прощальной речи Агасфер произнес удивительную проповедь, полную гуманизма и терпимости, а потому совершенно не похожую на прежние выступления. Он заклинал людей в память о нем отринуть ненависть, творить добро и защищать демократию, но в последнем не переусердствовать, впадая в нетерпимость, иначе от руки защитников демократия и сгинет. Не слыша привычных четверговых разоблачений и сенсаций, публика сначала беспокойно ерзала, но в конце концов вроде бы смирилась с новой истиной.

Агасфер закончил и отступил, медленно и величественно, к заднику сцены. Прожектора померкли, игра цветов сменилась темнотой. Осталось лишь желтое пятно, падавшее сверху на фигуру проповедника.

— Благословение Девяти, — объявил человек в желтом одеянии, — да, и Девятью Девяти, пребудет с вами вовеки. Ибо сказано в последней главе Евангелия от Иосифа: “Служи Древним, дабы возлюбили они тебя; и они, в свою очередь, будут служить тебе, дабы не иссякла любовь твоя. Ибо превыше всего любовь и служение, и они суть одно”. Прощайте!

Желтый свет погас. На мгновение зал погрузился в абсолютный мрак. Затем ослепительно вспыхнули прожектора. Они осветили сцену — пустую, не считая ошеломленного мужчины за столиком. Занавес опустился, и органист заиграл марш на выход.

— Ого, — произнес Фред Симмонс. И беспомощно повторил, как будто увиденное сократило его лексикон до одного-единственного слова: — Ого!

Лейтенант велел Мэтту и Джозефу пройти за сцену, в комнату размышлений, обещая все разъяснить. Про Артура и Грегори он ничего не говорил, но они увязались следом.

— Потрясающе! — пророкотал Джозеф. — Просто потрясающе! Каким образом Маршалл убедил этого жулика полностью отречься от своей демагогии?

— Лейтенант — удивительный человек, — произнес Артур. — Не удивлюсь, если он убедит вас бросить политику.

Компания остановилась перед дверью желтой комнаты.

— Вы не имеете права! — донесся изнутри гневный возглас.

Мэтт открыл дверь. Сержант Краутер, очень довольный, стоял на страже над человеком в желтом одеянии.

— Не имеем? Ну, здесь вы хватили через край.

— Здравствуйте, — неуверенно сказал Мэтт.

— Здравствуйте, мистер Дункан. Заходите, все вы. Если поместитесь. Лейтенант придет через минуту. Как прошла служба?

— Блеск. Люди никак в толк не возьмут, что стряслось. Сержант ткнул пальцем в сторону Агасфера:

— Он тоже. Эх, — с тоской добавил он, — как жаль, что тут нет моей жены.

— А вот и я, — произнес снаружи голос Маршалла. Лейтенант вошел в сопровождении безупречно одетого Баньяна и… человека в желтом одеянии. У Мэтта глаза на лоб полезли.

Подопечный Краутера вскочил.

— Иуда! — прошипел он.

— Иди к черту, Мейсон, — негромко произнес Агасфер номер два. — Игра окончена, и я избрал наилучший выход.

— Предатель! Крыса!

— Да, несомненно. Ну и что? Тонущий корабль кого хочешь обратит в крысу.

— Слушайте, — сказал Мэтт. — Давайте начистоту. Какого дьявола здесь творится?

— Вот именно, сэр, — прогремел Джозеф. — Скольких людей в желтом одеянии нам еще ждать?